Читать онлайн «Дивизия СС «Рейх». История Второй танковой дивизии войск СС. 1939-1945 гг.». Страница 12

В то же самое время возникла и новая политическая сила, незамедлительно начавшая действовать в этой насыщенной духом насилия атмосфере. Речь идет о штурмовых отрядах (СА) — военизированном крыле нацистской партии, напоминавшем своим названием штурмовые отряды кайзеровской армии на фронтах Первой мировой. Состоявшие в СА добровольцы, носившие первоначально старую армейскую форму цвета «фельдграу», куртки-ветровки (знаменитые «виндъяки»)или гражданскую одежду, но со временем, в подражание членам праворадикальной полувоенной организации одного из бывших командиров белых добровольческих корпусов, Гергарда Росбаха, носивших коричневые рубашки (с черными нарукавными повязками, украшенными белой латинской литерой «R» и двумя продольными белыми полосками), начавшие носить коричневую полувоенную форму и красные нарукавные повязки с черным коловратом-свастикой[76] в белом круге (партийной эмблемой НСДАП), именовались «штурмовиками» или «коричневорубашечниками». На съездах и политических митингах нацистов штурмовики поддерживали порядок, избивая и удаляя нарушителей спокойствия, пытавшихся прерывать нацистских ораторов.

Заметим к слову, что ни Гитлер, ни использовавшие свастику до него немецкие и австрийские националисты и «народники» («фёлькише») — в отличие от теософов, антропософов и других последователей учения Е.П. Блаватской— никогда не называли ее «свастикой», а всегда — только «крюкообразным крестом» («гакенкрейц»). Поэтому и мы в дальнейшем будем использовать для обозначения свастики ее исконно древнерусское название — «коловрат».

В штурмовые отряды шли в основном любители уличных потасовок, хранившие верность, в первую очередь, своему непосредственному начальнику, именовавшемуся первоначально Верховным (высшим) фюрером СА (по-немецки: Оберстер СА-Фюрер), а позднее — Начальником штаба СА(по-немецки: СА-Штабшеф)[80] — будь то Ганс-Ульрих Клинч, Герман Герингили Франц Пфеффер фон Саломон. В описываемое время Адольф Гитлер, несмотря на свою славу «национального барабанщика», еще не был непререкаемым вождем своей партии, поэтому он нуждался в организации, члены которой хранили бы верность лично ему. Поэтому он и его ближайшие сторонники сформировали из числа наиболее дисциплинированных членов СА так называемую Штабную охрану (Штабсвахе) — новое подразделение, взявшее на себя функции службы безопасности.

Штабная охранасостояла из двенадцати штурмовиков, пользовавшихся особым доверием фюрера — в подражание двенадцати рыцарям Святого Грааля(хотя, по некоторым версиям легенды о Граале, их было не двенадцать, а гораздо больше — до четырехсот!), двенадцати рыцарям Круглого стола легендарного британского короля Артура, двенадцати пэрам франкского короля и основателя Священной Римской Империи Карла Великого (Шарлеманя), двенадцати «компаньонам» бургундского рыцарского Ордена Золотого Руна…а может быть — двенадцати апостолам-ученикам Христа? Кто знает? Не зря же генерал фон Лоссов на процессе над участниками мюнхенского путча 1923 года обвинял Адольфа Гитлера в том, что тот воображает себя «немецким Мессией»!

Тем не менее, Гитлер, по прошествии всего пары месяцев, распустил Штабную охрану, заменив ее новой «лейб-гвардией», снискавшей себе известность под названием Ударного отряда Адольфа Гитлера (по-немецки: Штострупп Адольф Гитлер). Данное название нового подразделения телохранителей вождя национал-социалистов, возглавлявшегося капитаном Йозефом Берхтольдом, рождало в сознании большинства немцев, только что вернувшихся домой из окопов, ассоциации с ударными отрядами времен Великой войны и создавало иллюзию, что война все еще продолжается. Подобно большинству штурмовиков описываемого периода в истории НСДАП вообще и СА — в частности, чины Ударного отряда Адольфа Гитлера были обмундированы в полевые серо-зеленые армейские брюки и френчи без погон и знаков различия, ботинки с обмотками (а кое-кто — с кожаными крагами). Редко у кого были сапоги, считавшиеся предметом роскоши в разоренной войной и сотрясаемой пароксизмами инфляции веймарской Германии! «Ударники» Гитлера носили красную партийную повязку с черным коловратом в белом круге на левом рукаве («НС-кампфбинде»), одинаковый для всех чинов СА кожаный ремень с «партийным» орлом НСДАП на латунной пряжке и защитного цвета австрийские армейские кепи. Их кепи, как и у всех штурмовиков в описываемый период, было украшено круглой чёрно-бело-красной «имперской» кокардой бывшей кайзеровской армии (замененной к 1929 году «партийным» орлом на коловрате — первоначально небольшим и лишь к 1936 году увеличившимся в размерах и изменившим свою форму), но отличалось от кепи других чинов СА тем, что к нему под кокардой была прикреплена серебряная металлическая «мёртвая голова» («прусского типа»). Таким образом, головной убор чинов Ударного отряда Адольфа Гитлера, в сущности, ничем не отличался от головных уборов многих белых германских добровольческих корпусов 1918–1921 годов (например, оперировавшей в Прибалтике «Железной дивизии» майора Йозефа Бишофа), как правило, носивших «мертвую голову» в сочетании со «старорежимной» черно-бело-красной кокардой. Новую республиканскую черно-красно-золотую кокарду они не признавали, пренебрежительно и даже презрительно именуя ее «еврейской» («юденкокарде»).[85]

Ситуация в Германии все больше обострялась. «Ленинская», а в действительности сталинская теория о «возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране» еще не завладела умами, и в воспаленном воображении вождей СС СР безраздельно господствовала теория «перманентной революции» Троцкого (а в действительности — Гельфанда-Парвуса). Советская Красная армия полным ходом готовилась к «освободительному походу» в страны Запада, намереваясь «прощупать Европу штыком», чтобы «красноармейский штык, вонзившись под Варшавой, вышел под самым Берлином»— это всего лишь несколько наиболее хлестких тогдашних лозунгов пропаганды «мирового пожара». Председатель Реввоенсовета тов. Л.Д. Троцкий громогласно призывал с трибуны Коминтерна «поддержать германскую революцию». Британский министр иностранных дел лорд Керзон предъявил красной Москве ультиматум с угрозой объявления Британской империей войны Советскому Союзу в случае перехода «Рабоче-Крестьянской Красной Армией» (РККА)советско-польской границы. В ответ в СС СР был выпущен плакат с изображением аэроплана со сжатым красным кулаком (или кукишем) вместо пропеллера и подписью «Наш ответ лорду Керзону» («Ультиматум»), растиражированный даже на спичечных коробках. Смысл плаката был ясен, как день: «Штаб мировой революции буржуазных ультиматумов не боится, ответим Керзону выпуском тысяч новых самолетов — и тогда посмотрим, кто кого!». Советские спецслужбы лихорадочно готовили тайные склады оружия, тщательно законспирированные агентурные сети. Верховный штаб Антанты санкционировал оккупацию французскими и бельгийскими войсками «промышленного сердца Германии» — Рурской области. Заняв Рур и начав вывозить из области уголь — в счет репараций! — французы одновременно пестовали местных сепаратистов, стремясь отделить регион, да и все левобережье Рейна от Германии, реанимировав давнюю, шедшую еще со времен «короля-солнца» Людовика XIV и императора Наполеона I, традицию превращения его в «Рейнский союз», вассальный по отношению к Франции. Против французских оккупантов начали борьбу тайные организации немецких патриотов-националистов. Многие из них, как, например, бывший ветеран штурмовых отрядов в годы Великой войны, боец белого добровольческого корпуса в Прибалтике в 1919 году, член НСДАП, а затем — отколовшейся от нее Великогерманской рабочей партии[86] лейтенант Альберт Лео Шлагетер, совершив ряд террористических актов против французских и бельгийских оккупантов и диверсий на рурских железных дорогах, был схвачен оккупационными властями и расстрелян. И вот парадокс: выступая на заседании расширенного пленума Исполнительного комитета Коминтерна, его председатель Карл Радек (Собельсон)от имени Коммунистического интернационала предложил германским национал-социалистам союз и сотрудничество в борьбе с Антантой и даже разразился хвалебной речью в память Шлагетера: «Мы не должны замалчивать судьбу этого мученика германского национализма, имя его много говорит германскому народу… Шлагетер, мужественный солдат контрреволюции, заслуживает того, чтобы мы, солдаты революции, мужественно и честно оценили его… (о том, как большевики в действительности «честно оценивали» мужество солдат контрреволюции, могли бы поведать десятки тысяч сдавшихся на их милость в 1920 году в Крыму и в других местах и беспощадно истребленных красными палачами бывших белогвардейцев! — В.А.). Если круги германских фашистов, которые захотят честно служить германскому народу, не поймут смысла судьбы Шлагетера, то Шлагетер погиб даром… Против кого хотят бороться германские националисты? Против капитала Антанты или против русского народа? С кем они хотят объединиться? С русскими рабочими и крестьянами для совместного свержения ига антантовского капитала или с капиталом Антанты для порабощения немецкого и русского народов?.. («Пламенный интернационалист» товарищ Радек, для которого, как и для всякого истинного «пролетария», «по Марксу, Энгельсу и Ленину» вообще не должно было бы существовать никакого «отечества», вдруг вспомнил и заговорил о русском народе! — В.А.). Если патриотические круги Германии не решаются сделать дело большинства народа своим делом и создать таким образом фронт против антантовского и германского капитала, тогда путь Шлагетера был дорогой в ничто».