Читать онлайн «Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан». Страница 30

Именно китайское влияние потрясло Хейердала — это был элемент неожиданный и потому показавшийся ему наиболее чуждым{89}. Туру чудилось, что китайские торговцы встречались ему на улицах Папеэте повсюду. Из «своих грязных щитовых домов, доверху наполненных разнообразными изделиями»{90}, они правили торговлей промышленными и продовольственными товарами. Если они не стояли за прилавком, то навязывали свои товары с ручной тележки, которую они таскали за собой по переулкам. Тур заметил, что на здешних рекламных плакатах с французскими и полинезийскими текстами всегда соседствовали китайские.

Однако, несмотря на влияние извне, Таити сохранил свое магическое обаяние. Некто сказал, что каждый, хоть однажды побывавший на острове, должен написать об этом книгу. Многие такие книги писали, и литература о Таити становилась все обширнее. В зависимости от автора, Таити и Папеэте назывались то тихоокеанской жемчужиной, то тихоокеанской клоакой{91}. Первым впечатлением Хейердала было то, что он, во всяком случае, прибыл не на жемчужину. Увиденное им на тихоокеанском острове сильно противоречило его ожиданиям{92}. После нескольких дней пребывания в этом, как им показалось, аду Тур и Лив решили сбежать из Папеэте.

Они пришли на автобусную остановку и стали ждать транспорта. Им сказали, что автобус появится в два часа, но в два он не пришел. Однако они проявили изрядное терпение и остались сидеть на чемоданах «все эти долгие минуты вплоть до трех часов»{93}. Время, от которого легко раздражавшийся Тур с удовольствием бы избавился, пустило глубокие корни в его душе — в отличие от полинезийцев, не думавших о часах. На Таити Тур понял: важно только то, что происходит, а время само по себе не имеет значения. Островное время — так называли приезжие этот феномен, к которому они со своей привязанностью к часам привыкали с большим трудом.

«Ни одна душа не сочла опоздание автобуса на час чем-то странным. Напротив, все считали, что все в порядке»{94}, — констатировала Лив, когда они наконец забрались в автобус, который на самом деле был грузовиком с небольшой кабинкой, устроенной в кузове. Похоже, что в этот момент Тур и Лив утратили кое-какие из своих иллюзий по поводу жизни на тихоокеанском острове.

Они оставили чемоданы на тротуаре, и теперь, сидя в кузове, Лив смотрела, как сильные руки туземцев закидывают их на крышу самодельного автобуса к квохчущим курам, кроватям, тюкам с одеждой, стульям и рыбе. Их «собственные персоны втолкнулись внутрь кабинки и уселись на деревянную скамью рядом с сухой китаянкой, что крепко сжала губы — видимо, недовольная такой компанией». Еще с ними ехали «толстобрюхие полинезийские матроны, строившие беззубые гримасы под своими огромными шляпами», и «тихоокеанские красотки с волнистыми, черными как вороново крыло волосами, спускавшимися по спине, одетые по последней европейской моде и воспринимавшие происходящее с невозмутимым спокойствием»{95}.

Грузовик тронулся с таким сильным толчком, что все полетели друг на друга. Лив, разумеется, подумала, что они направились в пункт назначения, но это было совсем не так. У пассажиров, как оказалось, были какие-то дела в городе, к тому же они то и дело, увидев знакомого, останавливали водителя и выходили для обстоятельной беседы. Шофер послушно исполнял все желания пассажиров, и Лив пришлось со вздохом констатировать, что «полинезийцы не знают, что такое спешка»{96}.

Наконец у нее и Тура иссякло терпение — им хотелось поскорее попасть к вождю, проживающему в долине Папеноо, к которому, собственно, они и направлялись в надежде увидеть нечто отличное от жизни в Папеэте. Они должны были передать вождю привет из Норвегии. Времени до отплытия у них еще хватало, и пока они могли ездить, куда хотели. По договоренности Брандер должен был прислать кого-нибудь за ними, когда придет время сняться с якоря.

Под концерт пернатых на крыше автобус выехал из города. По пути они проехали бухту Матавай, в которой капитан Вильям Блай провел полгода со своим судном «Баунти» с грузом хлебного дерева для Вест-Индии. В тех краях среди владельцев сахарных плантаций бытовало мнение, что плоды хлебного дерева можно использовать как дешевую пищу для африканских рабов. Но ни «Баунти», ни Блай так никогда и не попали в Вест-Индию. Вскоре после того, как судно покинуло Таити в апреле 1789 года, на «Баунти» случился мятеж, который возглавил штурман Флетчер Кристиан.

Рассказы об этом известном на весь мир мятеже внесли большой вклад в создание мифа о таитянском рае. Беззаботная жизнь, которую вели на цветущем острове среди красивых и доступных женщин члены команды «Баунти», приобрела среди белых мужчин легендарную окраску.

Капитан Блай был весьма невоздержан на язык. Больше всех от его беспардонного поведения страдал штурман Флетчер Кристиан. У него было много причин для возмущения. Тем не менее самым значительным поводом направить оружие против Блая стала тоска штурмана по сладкой жизни и любимой Маитими. Высадив Блая со товарищи в море на двадцатитрехфутовой шлюпке, Кристиан и его соратники направили «Баунти» обратно на Таити. Там он взял на борт свою Маитими и поселился с ней на острове Питкэрн, который с тех пор превратился в «остров мятежников с „Баунти“».

Автобус, подпрыгивая на ухабах, ехал по дороге. Лив вскрикнула от страха, когда несколько диких свиней выскочили прямо под колеса. Тут же один из пассажиров предупредил путешественников из Европы, что им выходить после следующего поворота, — они наконец добрались до деревни, которой управлял вождь, к которому они ехали.

Автобус остановился у дома с железной крышей, частично скрытого кустами цветущего гибискуса. Рослый мужчина показался на веранде; затем в сопровождении женщины он вышел им навстречу. Они оба были одеты в обычную одежду полинезийцев парео — кусок ткани, которым мужчины оборачивались, начиная от талии, а женщины — от подмышек. Тур понял, что это и есть вождь Терииероо а Терииерооитераи с женой Фауфау Таахитуе. Он протянул письмо и сказал, что привез привет от Бьярне.

— От Бьярне. Вы друзья Бьярне?

Тур кивнул.

Терииероо и его жена страшно обрадовались. После объятий они проводили Лив и Тура в дом и пригласили их оставаться в гостях, сколько они пожелают.

«Одна из первых и самых больших удач в моей жизни», — так Тур Хейердал называл свою встречу с Бьярне Крёпелиеном{97}. Именно с помощью этого человека Тур по-настоящему открыл для себя Полинезию.