Читать онлайн «Пять дней сплошного цирка». Страница 28

Не отрывая руки от моих пальцев, Сига встал, положил вторую руку мне на затылок и, запрокинув мою голову, начал целовать.

Крыша съехала сразу. Я еще попыталась объяснить ему, что он очень пьян и лучше перенести свидание на завтра. Но он одним движением расстегнул «молнию» сарафана.

Пока его руки раздевали меня, мои – вытащили его рубашку из брюк, и тонкое, худое тело с атласной загорелой кожей свело меня с ума. Я поцеловала его в живот.

Через минуту мы лежали в кровати. Вернее, мы не лежали, мы двигались в том ритме, который продлевает жизнь на земле. А потом еще и еще… И еще.

В четыре часа ночи нужно было вставать, иначе Ладочников, которого я не предупредила, мог поднять тревогу по всему городу.

Сига взял со стола часы.

– Черт, мне срочно нужно домой, ребята обещали заехать в пять утра.

– Тогда вставай, – я терла глаза, размазывая тушь. – Иначе мы заснем, и оба огребем немерено неприятностей.

– Угу, – сказал Сига и закрыл глаза.

Я поцеловала его в плечо.

– Вставай, не спи. А как ты доберешься до дома?

– Меня у цирка ждет шофер. Сейчас позвоню ему.

Он встал, потянул меня за руку… И мы еще задержались на полчаса.

Расстались у моей бытовки. Я смотрела вслед уходящему Сиге и не была уверена, что мы встретимся еще раз.

В тесной бытовке было темно, душно, стоял терпкий мужской запах.

Ладочников спал на моем месте, Сергей на полу.

Разбудив Костю, я плюхнулась на кровать. Костя, сжавшись калачиком, хотел устроиться с краю, но продержался не больше минуты и упал на Сергея. Тот завопил, махая руками.

На автомате стащив с себя сарафан, я кинула его на стул, легла и натянула на себя одеяло. В последний момент вспомнила, что забыла шаль в цирке. И тут же пришлось проснуться.

– Ты где была? – Отбившись от Сергея, Ладочников смотрел на меня с возмущением. – Ты где всю ночь шлялась? Ты знаешь, что к нам какой-то тип ночью ломился? Я глянул в окно, а там – никого.

– Глюки, ночные глюки. Не грузите, – разговаривать не было сил. Тело погружалось в сон, опережая мозг. – Я живой человек, устала. Все завтра, завтра.

Тревожная луна в окне бытовки.

События поздней осени прошлого года опять вернулись ко мне. Я в составе делегации от ортопедического института прилетела в Париж. Медики на семинарах обменивались опытом, а меня привезли хвалиться тем, как иногда можно удачно сделать операцию.

Мне вернули гибкость в колене, заменив мениск и нарастив связки. Специалисты в упор осматривали мою ногу, тыкали в нее тупыми металлическими предметами, тут же теряли ко мне интерес, зато долго и проникновенно жали руки российским ортопедам.

Я терпела обследования, интервью для медицинских журналов и снисходительное обращение со стороны медиков, воспринимавших меня полезным экспонатом. Мне было все равно. Если бы меня попросили откровенно ответить в графе «цель приезда в Париж», я бы написала – наконец-то увидеть своего любимого.

Два дня я ездила по городу, наблюдала, как на Елисейских Полях и на всех других улицах украшали гирляндами деревьями, готовясь к рождественским праздникам. Часто шли дожди, и я вдыхала аромат Парижа, где даже асфальт пах по-другому – чистотой и буржуазностью.

Вместе с двумя врачами, вспомнившими о своей женственности, я размеренно ходила по бутикам и магазинчикам. Они, дорвавшись до скидок и командировочных денег, накупили кучу новой одежды. А у меня был запас шуб на двадцать лет вперед, если буду держать фигуру, а также обуви и всякой другой галантерейной дорогой ерунды, от трусиков до джемперов. Я купила только пару босоножек, платье и сарафан.

Так случилось, что моя молодая тетушка, придерживающаяся не самого праведного образа жизни, ушла из нее, банально передозировавшись на вечеринке. Она оставила мне в наследство много денег, шкаф одежды, больше половины которой было не распечатано, и много, много проблем. А еще в наследство мне достался Алексей.

Гуляя по Парижу, я в любой его точке оглядывалась на Эйфелеву башню, обещавшую мне счастье.

Начиная со вторника, каждый день я садилась за столик кафе на улице, под Эйфелевой башней, и заказывала кофе с круассаном.

Этот типовой гастрономический набор стоил здесь порции запеченной в майонезе семги, залитой красной икрой в среднем московском ресторане.

В кафе я ждала моего любимого. Ждала Алексея.

На третий день дождалась… За мой столик села Лариса, моя соперница, бывшая приятельница Алексея. Не надо было много говорить, по ее счастливо-напряженному лицу было все понятно.

– Он не придет. Я беременна. Полгода. Опоздала ты, Настя, со своей любовью.

Мне захотелось умереть. Сейчас, немедленно. Боль от простых четырех предложений, сказанных полузнакомой девушкой, была невыносимой. Я не хотела ни о чем просить, но все-таки задрожавшим голосом проблеяла:

– А можно мне его увидеть?

Лариса уверенно покачала головой.

– Ни за что. Во-первых, за тобой может быть наблюдение, во-вторых, я в нем пока не уверена. И зачем он тебе теперь? Неужели ты не понимаешь, что сама мысль о том, что у меня от Алексея родится ребенок, будет постоянно вас разделять. Понимаешь?

– Понимаю, – всхлипнула я.

– Прекрасно. – Лариса встала.

Я сидела, и слезы лились из глаз. Мне было трудно дышать.

– Что же мне делать?

Лариса слегка вдохнула.

– Напейся. Поверь мне – помогает. Напейся до зеленых чертей. Все, я пошла, не могу на тебя смотреть, жалко становится.

И Лариса ушла легкой походкой победившей женщины.

Что я сделала? Напилась. Но не просто хряпнула бутылку водки и завалилась спать, ревя в подушку. Нет, я купила бутылку «Абсента» крепостью в семьдесят четыре градуса, завернула ее в пестрый пакет, маскируясь от полиции, и бродила по Парижу, осматривая город, который до сих пор, оказывается, не видела. Впечатления он на меня не произвел.

Сев в первый попавшийся подъехавший автобус, я заплатила какие-то сумасшедшие деньги, вроде сорока евро, и поехала… Не знаю куда. Но оказалась на окраине Парижа. Дома здесь были без всяких архитектурных изысков, как у нас в Москве. И гулять тут было приятнее, привычнее… Или те десять небольших зеленых глотков, что я сделала, начали примирять меня с городом.

На одной из афиш я увидела русское слово «Цирк». Все остальное было написано по-французски.

Повернувшись, я махнула рукой, и остановилось такси. Улыбчивый шофер говорливо зажурчал французской речью, из которой я ничего не поняла. Замолчав, он выжидательно на меня уставился. Я ткнула пальцем в адрес внизу афиши. Таксист заулыбался еще шире и открыл передо мной дверцу.

Перед тем как сесть в машину, я сделала глоток из литровой бутылки, этикетка которой оголилась, показав слово «Абсент».