Читать онлайн «КОМАНДАРМ Якир. Воспоминания друзей и соратников.». Страница 14

/Старый большевик, один из руководителей забастовочного движения на Ленских приисках в 1912 году М. И. Лебедев рассказывает, что в 1920 году, когда он был председателем Курской губернской чрезвычайной комиссии, Бантыш скрывался в одном из монастырей под личиной монаха Олейника. Он был опознан, арестован и расстрелян (См. М. И. Лебедев. Воспоминания о Ленских событиях 1912 года. Изд. 2. М., Соцэкгиз, 1962, стр. 273; «Литературная газета», 7 июля 1962 г., статья «Вот и довелось свидеться вновь»). - Ред./

Но студенты - народ молодой и горячий - не желали подчиняться царскому сатрапу Бантышу. Осенью 1916 года на Университетской горке состоялась многолюдная молодежная сходка. На этой сходке мы были вместе с Ионой Якиром, приехавшим в Харьков сдавать зачеты в институте.

Вот на возвышение взобрался какой-то студент и начал призывать своих товарищей бастовать в знак протеста против войны и подавления элементарных человеческих свобод. Его сменил другой оратор - в очках, в наброшенной на плечи тужурке... И вдруг - свистки, топот копыт, злобные окрики... Налетели конные стражники, посланные Бантышем, и стали хлестать нагайками и ножнами шашек участников сходки.

Студенты не остались в долгу. Они хватали стражников за стремена, стаскивали их с лошадей, отбивались камнями и палками... Иона Якир, взъерошенный, без фуражки, вместе со всеми дрался против полицейских и все время кричал мне:

- Берегись... Будь осторожна!..

Это было «боевое крещение» Ионы Эммануиловича Якира, первая схватка - не в бою, а в ожесточенной драке со стражниками.

На следующее утро студенты, протестуя против насилия и побоев, снова собрались на митинг в городском саду. Конечно, полиция не дремала: нас немедленно окружили городовые. Повторилась вчерашняя баталия. И опять Иона Якир выкрикивал оскорбления в лицо полицейскому офицеру, опять хватал что попадалось под руку и швырял в конных и пеших городовых. Во время этой свалки я видела, как дюжий стражник замахнулся и ножнами шашки ударил Иону по спине, но тот устоял на ногах и даже успел метнуть камень в своего противника.

Обеспокоенный губернатор приказал администрации Технологического института не выпускать студентов из аудиторий. Кроме того, он распорядился ускорить отправку в Чугуевское военное училище тех студентов, которые подлежали мобилизации. Но и тут мы доставили губернатору и полицмейстеру много хлопот: на Балашовском вокзале устроили шумные проводы, вернее - обструкцию, митинговали на привокзальной площади, а потом и на перроне.

Иона Якир уже чувствовал себя «бывалым» и вместе со студентом Сонкиным в нескольких местах прорывал полицейские заслоны и выступал с антивоенными речами. Удивляюсь, как нам удалось ускользнуть тогда от охранки и не попасть в тюрьму.

Революция неудержимо надвигалась. Волнения и забастовки не прекращались. «Техноложка» бурлила. Теперь я могла со спокойной совестью открыться Ионе и сообщить о своей принадлежности к большевистской организации.

Он взглянул на меня с изумлением, восхищением и, как мне показалось, даже с некоторой завистью.

- Так вот ты какая!

- А ты разве не такой?

- Такой... Но ты уже в партии, а я...

- И ты будешь с нами. Правда?

 - Буду! Обязательно буду!..

Этот короткий сбивчивый разговор скрепил нашу дружбу.

- Так ты, наверное, много знаешь,- сказал Якир, несколько успокоившись.- Если доверяешь...

- Конечно доверяю,- перебила я и познакомила Якира с ленинской оценкой текущего момента и планом подготовки революции в России. Якир слушал очень внимательно, заинтересованно, иногда, желая лучше понять мысль Ленина, задавал вопросы. Я отвечала и объясняла как могла, а в заключение спросила:

- Помогать будешь?

- Еще бы!.. В любое время...

«Любое время» наступило 31 декабря, в канун нового - 1917 года. К этому времени Харьковский комитет большевиков выпустил листовку с призывом почтить память жертв расстрела 9 января 1905 года. Мне было поручено, как и другим подпольщикам, расклеивать эти листовки везде, где удастся. Моим помощником стал Иона Якир. В новогоднюю ночь, изображая влюбленную пару, мы бродили по городу и, улучив удобный момент, клеили листовки на стены, на заборы, на ограды парков.

Помню, мы почему-то оказались у собора на Николаевской площади. Поглядев на железную дверь, Иона лукаво спросил:

- Почтим служителей бога и церкви?

- Почтим! - согласилась я.

Якир очень ловко спиной прижал листовку к двери, будто оперся на нее, спасаясь от ветра. Мы постояли немного, незаметно оглядываясь по сторонам, а потом, весело играя в снежки, удалились на Пушкинскую улицу. Постовой городовой, закутанный в большой башлык, проводил нас хмурым взглядом и даже не окликнул: ведь в ночь под Новый год по улицам бродило немало людей...

Незадолго до Февральской революции Якир решил учиться стрелять из револьвера.

- Понимаешь, пригодится, - убеждал он меня. - Забастовки забастовками, но придет время браться за оружие.

Идея вооруженного восстания владела им целиком.

Мы добыли старый револьвер системы «Смит - Вессон» и часто уезжали на окраину Харькова, где и упражнялись в стрельбе. Целями служили то засохший пень, то заржавленная консервная банка, то клочки белой бумаги, прикрепленные к дереву. Стрельнув раз-другой, мы быстро перебирались на новое место, чтобы не обратить на себя внимания. Впрочем, как правило, ни прохожие, ни тем более полицейские там не появлялись.

И вот наконец свершилось!.. Февральская революция свергла самодержавие. Народ ликовал и митинговал.

Большевики Харькова вышли из подполья 3 марта 1917 года. Ранним утром состоялась грандиозная демонстрация рабочих, солдат, студентов и сочувственно настроенных жителей. Некоторые представители царской власти оказались под арестом, из тюрем вышли политические заключенные. В городе создавались милицейские вооруженные силы для поддержания порядка. В нашем Технологическом институте тоже была создана боевая дружина, в которую вступили Иона Якир и его двоюродный брат.

Революция свершилась, а старые порядки мало изменились. Прикрепив красные банты и быстро перекрасившись в «революционеров» и демократов, заправилы города продолжали подавлять революционные выступления пролетариата и студенчества и на всех перекрестках кричали о большевистской опасности и гибели России.

Вот по улицам Харькова шагает большая колонна демонстрантов - студентов Технологического института. Впереди - боевая дружина. В ее рядах - Иона Якир. Над нами реет красное знамя. Мы поем «Варшавянку» и выкрикиваем большевистские лозунги.

На одной из улиц дорогу нам преграждает конный отряд жандармов с шашками наголо. Кажется, сейчас произойдет избиение или кровопролитие, как «в доброе старое время».