Читать онлайн «Записки о большевистской революции». Страница 26

Я еще надеюсь, несмотря на возмущенные протесты, которые вызывает моя гипотеза, что в случае, если предложения о перемирии будут Германией приняты, мы сможем иметь своих неофициальных представителей при Ленине и Троцком для того, чтобы помочь им не допустить серьезных ошибок и не попасться в какую-нибудь кайзеровскую ловушку.

Увы, если так и будет, то не сегодня!

Ответственность за будущее лежит не только на большевиках. Огромная доля ее падает на союзников.

Мне кажется, что мы продемонстрировали здесь свою худшую политику. Очерняя людей, закрывая глаза на факты, мы безучастно наблюдаем, — как будто и не шло речи о жизни Франции, — за драматическими событиями, которые медленно, но верно толкают Россию к миру, то есть — к Германии.

Не сомневаюсь, еще можно что-то сделать. Но нельзя терять ни часа. Увы, наша провинциальная дипломатия боится малейшей ответственности, любой инициативы, не желает действовать, а ждет директив от правительства, которое сама же постаралась взбудоражить, настроить к большевикам враждебно и которое за 3000 километров от событий, среди антиподов русской души не может понять, что в нынешнем положении объявление войны большевикам есть объявление войны России.

Я с ужасом жду приказов Клемансо. Я отчетливо представляю, что это будут за приказы, и знаю, каким прискорбным будет их результат!

А ведь как просто было, нет, конечно, не возродить в новой России силу и боеспособность, но, как минимум, избежать величайшей катастрофы, направить в нужное русло большевистское движение, вернуть на землю пылких идеологов, живущих в тумане своих мечтаний. Но удобнее, считается, их вообще не замечать. Как будто так они и в самом деле куда-то исчезнут. И даже не возникает вопроса: а не потеряем ли мы заодно и Россию, и Антанту?

Есть дело и есть человек. Я вижу, что нужно делать. Нет пока только человека.

Убежден, что большевики оставят Россию на произвол судьбы лишь в той мере, в какой мы оставим ее сами, бросив их один на один с врагом во время мирных переговоров. Троцкий и Ленин понимают, что сепаратный мир в определенной степени отдает их на милость Германии, в которой дыхание революции еще слишком слабо и которая, без сомнения, завтра, как и вчера, будет капиталистической, если не милитаристской.

Они не хотят сепаратного мира. Но они больше всего хотят мира и подпишут его в одиночку, если, как они сами полагают, союзники к ним не присоединятся.

В этом случае, если союзники застынут в неподвижности, если, как было до настоящего времени, они останутся прикованными к берегу собственным величием и никак не ответят на германские происки, пропасть между Россией и союзниками станет еще глубже. И что бы там ни говорили, если сепаратный мир будет подписан пусть и большевиками, он будет встречен всей Россией с таким удовлетворением, что перерастет в окончательный мир. Сегодня предстоит смягчить последствия прошлых ошибок. Но это нужно делать быстро. Грядущие дни станут решающими. Это вопль человека, отчаявшегося быть услышанным там, наверху.

Если бы Тома был министром и я бы мог напрямую связываться с ним телеграфом!

Вывод:

Если разрыв не окончательный, то долг Франции, мне кажется:

1) в случае вероятного отказа союзников участвовать в перемирии и соответственно в переговорах между Россией и Германией — будет состоять в том, чтобы остаться с русскими, ведущими переговоры, кто бы они ни были и какова бы ни была судьбы их договора, выступая как советники с позиций русских и союзников, помогая им в необходимый момент военной силой, чтобы они сумели противостоять непомерным претензиям неприятеля. Только так можно попытаться прервать переговоры, поставив немцев перед законными, но неприемлемыми для Вильгельма требованиями или же добившись на переговорах результата, который по возможности бы удовлетворял наши интересы;

2) в случае подписания сепаратного мира — будет заключаться в том, чтобы остаться с русскими, если нас не заставят покинуть страну, и, оказывая давление на них, обязать их, по крайней мере, соблюдать невраждебный нейтралитет и продолжать дружеские экономические связи.

Дорогой друг,

Изо дня в день в своих торопливых записках я привожу одни и те же аргументы. Действительно, я пытаюсь внедрить их в сознание парижан и одновременно то же самое вбить в головы здесь, в Петрограде. К несчастью, поскольку пользоваться телеграфом и даже обыкновенной почтой я не могу, средства воздействия на Париж у меня ограничены до минимума и очень неоперативны. Удары моей кувалды, звонкие и мощные, подогревают скандал. Два или три раза мне уже было замечено, что моя политика (?), противопоставленная политике (?) посольства, неприемлема. Мне пригрозили высылкой во Францию. Я ответил, что был бы удовлетворен таким решением, которое дало бы мне возможность в полный голос уточнить то, что было написано по необходимости схематично и сглажено и уже отправлено во Францию и, может быть, не дошло до адресата.

Однако последние два-три дня оппозиция «моей политике» менее яростная. Факты столь полно подтверждают мои предположения, что теперь упрекнуть меня можно лишь в том, что я оказался прав, но официально выговаривать за это трудно.

С 26 октября я не переставал говорить г.г. Нулансу, Пати и пр., каждому в зависимости от его обязанностей:

1. Что большевизм в его нынешней форме не выдуман Лениным и Троцким, он следствие, продукт войны, что он долгие месяцы зрел в душе русских, что Ленин и Троцкий лишь выразили в понятных словах то, что было в каждом сознании: и в слабом, и в запуганном.

2. Что по вопросу немедленного мира действительно существует определенное согласие между большевиками и русским народом, так что поражение Ленина и Троцкого ощутимо не изменит ситуацию, поскольку те, кто придет после них, кем бы они ни были, вынуждены будут продолжать их политику мира, но, безусловно, будут проводить ее с меньшей последовательностью, организованностью и целенаправленностью, чем нынешние диктаторы.

3. Что все классы и все политические партии России единодушны в вопросе о необходимости немедленного мира, при этом аристократия и буржуазия проявляют себя бесконечно более капитулянтски, более склонными к территориальным и экономическим уступкам и готовыми к рабской жизни под германским сапогом, чем большевистские интернационалисты.

4. Что большевистское движение победит и просуществует по меньшей мере несколько месяцев, что с ним армия и что ей нельзя противопоставить ни одну организованную силу.

5. Что вместо того, чтобы возлагать все наши надежды на мертворожденные антибольшевистские движения, глупо компрометируя себя поддержкой Керенскому, Каледину, Савинкову, Гоцу, Дану и другим погасшим звездам, которые будут заметны лишь во время нескорого затмения, вместо того, чтобы обливать грязью руководителей большевиков, тем самым делая все, чтобы нас возненавидела русская демократия, — стоит лучше начать, по крайней мере неофициально, переговоры с Лениным и Троцким.