Читать онлайн «Из воспоминаний жандарма». Страница 34

При этом вооруженном сопротивлении контужен в грудь капитан Судейкин, контужен в живот жандарм, ранен в плечо жандарм и убит наповал жандарм Казаник выстрелом из револьвера. Из злоумышленников Брантнер, два брата Ивичевичи и неизвестный, не открывший своего звания, — ранены; из них два брата Ивичевичи от ран через несколько дней умерли.

При обыске в доме Коссаровской была взята масса вещественных доказательств, типография, до 40 фальшивых печатей, отлично вырезанных на камне и графите, всевозможных правительственных учреждений, инструменты для вырезки, брошюры, бланки правительственных учреждений и мест, револьверы, патроны, кинжалы и т. п. вещи.

Военный суд 4 мая 1879 г. приговорил: Брантнера и Антонова — к смертной казни, Мокриевича, Позена, Каменского, Орлова, неизвестного, Феохари — к лишению прав, ссылке в каторжные работы на рудниках, каждого на 14 л. и 10 месяцев, за исключением Феохари, который осужден на 5 л. и 4 мес. в крепостях; Ковалевскую, Армфельд, Сарандович, Потылицину — к лишению прав и ссылке в каторжные работы, первых троих на 14 л. 10 мес., а последнюю на 4 года. Ниточаева и Васильева оправданы.

По заарестовании этих лиц более объявлений от исполнительного революционного комитета — не появлялось.

Из вышеупомянутых осужденных лиц судом главные агитаторы Дебагорий-Мокриевич и Владислав Избицкий — бежали с дороги между Красноярском и Иркутском.

В г. Николаеве в конце 1879 года был задержан беглый матрос Петр Ключников[162] 27 лет, по показаниям его принадлежавший также к киевской партии социалистов и имевший большие знакомства с членами этой партии. Ключников был вытребован в Киев и 27 января 1880 г., дал в Киеве большое показание, не лишенное интереса в смысле характера действий членов партии. В нем рельефно рисуются социалисты, покушавшиеся на убийство командира флотского экипажа с целью грабежа и убившие содержателя харчевни Головкова, его жену, сына и служанку, причем взято было 750 рублей.

После взятия типографии и заарестования в большинстве членов исполнительного комитета в г. Киеве, до сведения киевского жандармского управления дошло, что злоумышленники, оставшиеся на свободе, приготовляют разрывные снаряды, с тем чтобы отмстить властям за задержанных лиц. Розыски и установленное наблюдение дали возможность установить местонахождение разрывных снарядов; дом, где они находились, был в такой местности города, что наблюдение могло быть только с высоты птичьего полета, для чего и была избрана колокольня ближайшей церкви. 6 мая 1879 г. было приступлено к обыску и аресту. При обыске взяты: ящик с прессованным пироксилином прусской фабрикации, приготовленные из металла пустые гранаты для отливки гранат, наполненные землею, 2 картечи с воронкообразным углублением, коловорот для выделки углублений в картечах, колодка, употребляемая для приготовления стержней для гранат, семь стержней, обмотанных мочалом, сита, решета для просеивания земли, принадлежности для растопки металла, кузня, револьверы, кинжалы, подложные паспорта, брошюры преступного издания и т. п. Арестованы: именовавшийся мещанином Анисим Федоров[163] около 40 лет, отказавшийся объяснить свою фамилию, личность его осталась неустановленной, сын дьякона Федор Предтеченский[164], воспитывавшийся в Мелитопольском духовном училище, затем был слесарем на железных дорогах, 23 лет, и обыватель г. Варшавы Владислав Красовский[165] 22 лет.

14 июля 1879 года военный суд приговорил Федорова и Красовского к смертной казни, а Предтеченского — к лишению прав и ссылке в каторжные работы на 20 лет. Красовскому затем смертная казнь заменена 20-летней каторжной работой, а Федоров повешен в Киеве.

Взятием пироксилина и разрывных снарядов покушения на жизнь властей были предупреждены.

9 февраля 1879 г. был убит харьковский губернатор князь Кропоткин; об убийстве его сделалось известным в д. Коссаровской, где была тайная киевская типография[166], ранее чем пришла правительственная депеша об этом в Киев, что наводило на ту мысль, что из проживающих в означенном доме кто-либо из членов исполнительного комитета получил через кого-либо условную депешу из Харькова и быть может убийца был из этой среды. Предположение оправдалось. Были предприняты розыски через агентов, которые приносили известие, что прибыл в Киев какой-то Володька Полячек, участвовавший в убийстве, за что и получил 300 р., на деньги эти оделся прилично, тогда как он прежде ни денег, ни порядочной одежды не имел, что этот Полячек обладает большой физической силой и употреблялся в дело как черная, грубая сила. Несколько месяцев ходили жандармы, наблюдавшие шаг за шагом за Полячеком, наконец удалось восстановить его квартиру на Крещатике в д. Ждановского; сверх того на Полячека были указания, что он прибыл в Киев как хороший стрелок для убийства из-за угла, но не посредством револьвера, а из ружья, так как местность в Киеве способствует подобным убийствам при проездах мимо гор и оврагов и что первый выстрел он располагал направить в помощника начальника киевского жандармского управления капитана Судейкина.

Эти указания послужили основанием к заарестованию Полячека 21 августа 1879 года; при нем найдены револьвер, ружье, патроны, кинжал в крови, яды etc; арестован он был с подложным паспортом на имя харьковского мещанина Григоренко, а впоследствии оказался дворянином Волынской губ. Людвигом Кобылянским[167]. С момента арестования Кобылянского началось собрание сведений по убийству князя Кропоткина в Киеве и Чернигове начальниками жандармских управлений черниговского и киевского, лично делившимися полученными сведениями; и первый из них, полковник фон-Мерклин[168], пришел к заключению, что князя Кропоткина убил Гришка Гольденберг, начальник киевского управления держался того, что Кобылянский был пособником и что между убийцами шло соревнование. 11 февраля была взята в Киеве тайная типография, и Кобылянский, по его словам, чуть было не попался; Гольденберг — тоже. 14 ноября 1879 г. с разрывными снарядами был задержан в Елисаветграде человек под именем Ефремова; по фотографии, присланной в Киев, начальник киевского управления восстановил тотчас личность Ефремова, признав в изображенном на карточке известного революционного деятеля киевского кружка Григория Гольденберга. Окончательно Гольденберг был установлен предъявлением карточки его отцу, проживающему в Киеве. Григорий Гольденберг долго не давал никаких показаний, ни о чем. Тогда начальник Одесского жандармского управления обратился к начальнику киевского жандармского управления, прося его содействия через родителей Гольденберга, проживавших в Киеве; и когда начальником киевского управления было исходатайствовано личное свидание Григория Гольденберга с родителями, которые были уговорены поехать в Одессу, то Григорий Гольденберг после нескольких свиданий с родителями сделался мягче, а затем приступил к даче обширного показания, которое известно из обвинительного акта, помещенного в номере «Правительственного вестника» за 1880 год. Гольденберг дал показание, благодаря только влиянию на него родителей и матери в особенности, которую он беспредельно любил и уважал.