Читать онлайн «Из воспоминаний жандарма». Страница 16

Первоначально закон 1871 г. на практике шел туго, причиною чему было непонимание его, с практической стороны, как жандармскими чинами, так и прокурорским надзором и судебными вообще властями, но затем время изгладило все шероховатости, и выработались приемы, усвоившие, без всяких пререканий, их применение на практике.

Коснусь вкратце моего происхождения, получения образования и прохождения службы.

Я происхожу из потомственных дворян псковской губернии, в которой жили мои родители и где отец занимался хозяйством, был помещиком; мать моя — рожденная Бухвостова; по матери мы представляем потомков «первого русского солдата Бухвостова». В Императорское общество любителей древней письменности[50] поступил портрет первого русского солдата Бухвостова, оригинал коего находится в екатерингофском дворце; внизу этого портрета помещена следующая интересная надпись: «первый русский солдат Сергей Леонтьевич сын Бухвостов из придворных служителей при начале военной потешной службы первейшим в оную самоохотно предстал, потому государь Петр Великий тогда же сим первенством почтить его соизволил, служа потом в л. — гв. Преображенском полку бомбандиром до обер-офицера; был в разных баталиях и многократно ранен. Покойный служил артиллерии майором. Хотя его величество во многих случаях изволил оказывать и дальнему его повышению свое монаршее благоволение, но он по своей набожности и кротости всячески избегал излишнего словолюбия; род. 1642, ум. 1728». В императорской С.-Петербургской публичной библиотеке находится бюст Бухвостова.

Образование я получил в Новгородском графа Аракчеева кадетском корпусе, а окончил образование в Константиновском кадетском корпусе, из которого произведен в офицеры в 1859 году, со старшинством 1858 г., в Астраханский драгунский полк, от коего был командирован в Елисаветградское кавалерийское училище, где также кончил курс по кавалерийской собственно-специальной службе; год я находился и в Образцовом кавалерийском полку, где было положено первоначальное обучение кавалерийской езде и службе.

С 1867 г. по 1871 год я находился на службе в должностях старшего адъютанта штабов местных войск харьковского военного округа. Эта служба научила меня многому и приурочила к письменной части самого разнообразного свойства и характера, и вместе с тем она внесла в мои познания ознакомление со следственною частью и производствами, чему я, главным образом, был всецело обязан опытнейшему в делах, с громадными познаниями, начальнику местных войск харьковского военного округа генерал-лейтенанту Павлу Евгеньевичу Неелову, честнейшему во всех отношениях человеку, службисту и дисциплинару, который имел ко мне громадное личное доверие по службе.

В штабе местных войск находилась масса следственных дел, включавших в себе громадные производства отдаленных, старых времен, за десятки лет назад; дела эти не двигались вперед, покоились непробудным сном и выжидали своей очереди поступить на рассмотрение бывших аудиторов, кои составляли по ним заключения и представляли на резолюции начальника местных войск, штаб которого получил эти дела незаконченными от управлений упраздненного корпуса внутренней стражи после войны 1853–1856 годов. Какая масса лиц по этим делам находились под следствием на половинном содержании и выжидали десятки лет окончания и разрешения сих дел, имевших десятки томов на каждое дело! Генерал Неелов заметил, что главный аудитор штаба Червинский стал увешиваться дорогими брелоками на часовых цепочках и не менее дорогими кольцами и перстнями с бриллиантами на почти всех пальцах своих рук, и поручил мне, как старшему адъютанту, взять от г-на Червинского к рассмотрению и заключению следственные дела, особо залежавшиеся без движения.

Из этих дел назову три, дабы охарактеризовать бывшую в то время аудиторскую деятельность.

Дело начальника кременчугской местной команды майора Забелло, в бесчисленных томах, по злоупотреблениям по службе; вся вина Забелло установилась в том, что Забелло не выполнил закона о закрытии на замок дверей, ведущих на чердак казармы, через что нижние чины команды краденые казенные вещи и имущество носили на чердак, где образовался склад краденых вещей казенных и частных, и, сверх того, те же нижние чины выпилили брусья из балок и, отвинтив металлические гайки, скреплявшие потолочные брусья и стропила, пораспродавали их. Между тем, за это дело майор Забелло находится под следствием несколько лет, и дело, при моем рассмотрении, закончилось наложением на него дисциплинарного взыскания, без всякого ограничения по службе; большая же часть нижних чинов, привлеченных обвиняемыми, оказались умершими и в безвестной отлучке.

Дело командира резервного запасного батальона полковника Курнатовского, находившегося более десяти лет под следствием, заключалось в обвинении его в безвластии, за то, что он допустил, хотя и неумышленно, продажу казенного пороха из полкового погреба и буйство почти всех офицеров батальона на улицах гор. Белгорода в пьяном виде, каковые буйства сопровождались разбитием трактиров, ресторанов и кабаков, в самом городе находившихся. Для читателя покажется странным, какими офицерами был снабжен этот батальон, и вот, я объясню, почему весь состав батальона был таков: во время войны, за недостатком офицеров, в войска принимались все без различия, офицеры из отставных, большинство которых были — поголовные пьяницы, пропойцы, алкоголики; когда война была закончена, то всех этих офицеров из полков попереводили в резервные запасные батальоны, которые предназначались к расформированию и упразднению, а офицеры — к увольнению в отставку. Но до упразднения и расформирования этих запасных батальонов и увольнения офицеров в отставку, эти батальоны и офицеры представляли из себя что-то поистине ужасное по составу, и командир батальона был поставлен в безвыходное, невозможное служебное положение, ибо не представлялось возможности найти среди этих офицеров хоть одного, сколько-нибудь подходящего по нравственным качествам для занятия должности адъютанта батальона и заведующего хозяйством, через что казенное имущество, и в том числе и казенный порох из погреба, расхищалось и нагло и открыто на глазах продавалось. Между тем полковник Курнатовский был гвардейский офицер, честнейший и отличный начальник и человек и представлял лучшего командира кадетской роты Аракчеевского кадетского корпуса, в котором я воспитывался и знал его с такой стороны. Дело Курнатовского было закончено, и было лишь вменено ему в наказание продолжительное нахождение под следствием, что физически его сильно потрясло, настолько, что он, после окончания над ним дела, вскоре умер.