Читать онлайн «Лукашенко. Политическая биография». Страница 106

Последовательностью и методично Лукашенко формирует в сознании людей образ этих врагов, начиная, как мы помним, с «гидры коррупции». «Враг внутренний, политический» — демократическая оппозиция и националисты или, как он выражается, «национал-радикалы».

Это устойчивые образы проходят через все речи и большинство его интервью. «Их надо стряхнуть, как вшивых блох!» (о предпринимателях); «Да если хоть один из них придет ко мне и скажет: "Я работать хочу!" — я дам ему работу! Но они же не хотят работать! Они рвутся к власти, они изголодались без власти!» (об оппозиционерах); «Вся драка с президентом началась с того времени, когда я отказал им и в транспортных средствах, каждому по автомобилю, и в благоустроенных квартирах в городе Минске» (о них же).

И, наконец, крик души: «Я пришел в Верховный Совет с миром, вы это видели, я всегда уступал, я всегда просил, я уговаривал, но мне плевали в спину, мне плевали в лицо, надо мной издевались…»

В биполярном мире можно ограничиваться простыми решениями. Очень часто они действительно очень просты, но далеко не так «примитивны», как это иногда пытаются представить оппозиционные журналисты. Его решения — логическое продолжение метафор его речи.

Лукашенко никогда не выходит из имиджа, который он сам себе создал — имиджа «отца народа», по-белорусски — «бацькі». «Бацька» должен быть решителен и строг. Промедление для него равнозначно проявлению слабости, вот почему на любой выпад он реагирует немедленно.

Оппозиционные депутаты объявили голодовку и ночуют в зале заседаний парламента? — Их буквально вышвыривает оттуда спецназ.

Референдум 1995 года перечеркивает историческую государственную символику? — Прямо на крыше президентской резиденции государственный флаг «утилизируется», «и на обрывках демократии» управляющий делами президента ставит свои автографы.

«Это народ? Это не народ!» — говорит президент об участниках оппозиционных митингов, и ОМОН уже знает, как именно следует обращаться с митингующими: если они «не народ», то за жестокость и насилие никто не спросит.

Но Лукашенко не просто «борется с врагами» — он сам их придумывает, создает и заставляет действовать так, как выгодно ему.

Итак, игрок второй — оппозиция.

Прежде всего, необходимо ответить на вопрос, а кто это — антилукашенковская оппозиция?

На тот момент оппозицией, во-первых, являлись остатки Верховного Совета 13-го созыва — примерно 40 депутатов — те, кто не побежал «без штанов» в Палату представителей и не отозвал свою подпись под импичментом. Во-вторых, это были политические партии, о которых из-за тотального контроля над СМИ мало кто знал, и которые, ввиду отсутствия финансовых ресурсов, едва сводили концы с концами. И наконец, «клуб бывших друзей Лукашенко», к которым принадлежит и сам автор, и многие из его собеседников.

Интересно, что из многих «своих людей» Лукашенко буквально сделал оппозиционеров. Начав с обещаний депутатам Верховного Совета 13-го созыва, что, мол, «мы будем спокойно работать во имя Беларуси», он довольно быстро превратил аграрно-коммунистическое большинство в Верховном Совете в яростных антилукашенковцев. Он не пожелал пойти на компромисс даже с идейно близкими ему политиками. Их позиция, скажем, в отношении к проблеме рыночных реформ или международной политики Беларуси вполне совпадала со взглядами Лукашенко. Но лидеры коммунистов и аграриев выступали за разделение властей и верховенство закона. Это ему никак не подходило, и он был бескомпромиссен.

Был момент, когда в оппозиции одновременно состояли бывшие премьер-министр и четыре спикера парламента377, не считая множества экс-министров и экс-депутатов… Это высокопоставленные в прошлом чиновники, в которых Лукашенко по той или иной причине увидел врагов.

А своих «врагов» он практически никогда не старается переубедить или привлечь на свою сторону. Он предпочитает их политическое уничтожение, которое обязательно должно сопрягаться с чисто человеческим унижением378. Вероятно, Лукашенко пошел бы и на публичные суды в духе Вышинского, но времена изменились и трудно ожидать, что арестованные «при исполнении служебных обязанностей» председатель правления Национального банка Винникова или министр Леонов согласятся разыгрывать перед телекамерами спектакли-самооговоры.

Именно смятых, скомканных, униженных и выставленных в самом дурацком свете «оппонентов» он и победил в истории с референдумом по изменению Конституции.

Очевидно, что для оппозиции после проигранного референдума 1996 года главным мотивом стало стремление зафиксировать на международном уровне нелегитимность лукашенковского парламента и тем самым сохранить себя в качестве игрока на политическом поле. И в этом оппозиции, как всегда, должен был помочь Запад.

Таким образом, в игру вступал третий игрок — запад.

Довольно скоро, правда, выяснилось, что все не так уж однозначно и в позиции Запада. Прежде всего, возникает вопрос, что такое Запад — Европа или Америка? Если Америка, то понятно, что основные принципы — это свобода слова, свобода совести, права человека и т. д. Но в том-то и дело, что в тот период Западом для Беларуси была не Америка, а Европа; европейским же политикам во все времена дороже всего были не абстрактные принципы, а стабильность. «Да, — говорили в кулуарах европейские чиновники нашим оппозиционерам, — мы согласны с тем, что парламент в Беларуси нелегитимен, но на практике мы всегда общаемся с реальной, действующей властью».

Возникла патовая ситуация. Вроде режим Лукашенко нелегитимный, а разогнанный им Верховный Совет — легитимен, но режим обладает реальной властью, а Верховный Совет ничем не обладает.

Нужно было что-то предпринимать, и европейские чиновники поступили, как всегда в аналогичных случаях: они исходили из того, что худой мир лучше доброй ссоры, и поэтому главное — усадить конфликтующие стороны за стол переговоров. Для этого в Беларусь была послана консультативно-наблюдательная группа ОБСЕ во главе с германским дипломатом Хансом-Георгом Виком379. Он и попытался осуществить план мирного выхода из кризиса.

Парадокс в том, что уже тогда все, кроме наивных европейцев, прекрасно понимали, кто такой Лукашенко, и знали, что за столом переговоров с ним делать нечего. Но оппозиция вынуждена была согласиться с Виком, потому что Запад в то время был ее единственным «спонсором».

Так или иначе, но переговоры начались.

Лукашенко ограничился тем, что делегировал на них группу своих чиновников, лишенных каких бы то ни было полномочий, и как только возникла всего лишь видимость компромисса (согласовали регламент возможного доступа оппозиции на государственное телевидение), немедленно прекратил даже имитацию переговоров.