Читать онлайн «Чарли Чаплин». Страница 85

В отличие от почти всей американской буржуазной прессы, на все лады поносившей «Мсье Верду» (что уже в высшей степени симптоматично), либеральная газета «ПМ» со своей стороны усмотрела в фильме наличие «тщательно разработанной сатирической теории предпринимательства, делающей его великим созданием искусства».

Чтобы обойти цензурные рогатки (это ему все же не удалось), Чаплин перенес действие картины из Америки во Францию, а депрессию, наступившую вскоре после окончания второй мировой войны, заменил предвоенной депрессией 1937 года. Но вуаль «исторического прошлого», накинутая на фильм, была прозрачна. Да она и не имела какого-либо принципиального значения. Чаплиновская сатира, несмотря на отмеченные просчеты, высмеивала тщательно оберегаемые «моральные ценности» буржуазного общества, клеймила не просто кризисы, преступления и войны, но и саму социальную систему, которая их порождает.

Новый вариант Синей Бороды… Почему именно через такое «увеличительное стекло» предпочел Чаплин рассматривать человеческие отношения в капиталистическом обществе и показать его преступную сущность? Совершенно очевидно, что его подкупила не внешняя занимательность сюжета. (Кстати говоря, не придуманного самим Чаплином, а подсказанного ему режиссером Орсоном Уэллсом, постановщиком фильма «Гражданин Кейн».) Как мы знаем, Чаплин никогда не гнался за внешней занимательностью, — наоборот, его замыслы всегда отличались простотой и ясностью.

Несмотря на то, что вторая мировая война носила на основном своем этапе справедливый, антифашистский характер, она отбросила внутриполитическую жизнь Соединенных Штатов на четверть века назад — к временам разгула реакции после первой мировой войны. Обогатившиеся американские монополии, напуганные повсеместным ростом прогрессивных сил, открыто приступили к ликвидации самых элементарных свобод народа. Наступление реакции началось сразу же после окончания войны — как раз когда Чаплин начал работать над сценарием своего первого послевоенного фильма. А в 1947 году Совет Лиги американских авторов уже был вынужден выступить с публичным заявлением о том, что в Соединенных Штатах осуществляется цензура «в форме, являющейся чрезмерной, бесконтрольной и чрезвычайно вредной… крайне несправедливой, в корне антидемократической и глубоко антиамериканской», ведущей к уничтожению «всех плодов человеческого творчества, как прошлых, так и будущих».

Взяв на себя неблаговидную роль «международного жандарма» и в чаянии новой прибыльной войны, американские реакционные круги начали всеми средствами разжигать атомный психоз и человеконенавистнические звериные инстинкты. Наиболее мощным пропагандистским орудием в их руках в те годы сразу же стал Голливуд. Как с конвейера, посыпались на экраны милитаристские, националистические, гангстерские картины и «фильмы сверхужасов». Массовая продукция Голливуда стремилась воспитывать американцев, и прежде всего молодое поколение, в духе зверства и насилия, притупляла у молодежи все человеческие чувства, приучала ее к мысли о смерти, к спокойному и безразличному восприятию самых отвратительных преступлений. По признанию видного американского психиатра Фредерика Уортхэма, «еще никогда в истории молодежь не была в такой степени на короткой ноге с насилием, как сегодня».

Именно против этой новой опасности, которая угрожала самому существованию дорогого сердцу художника простого человека, против человеконенавистнической проповеди «убий ближнего», служащей психологической подготовкой к очередной кровавой бойне, и решил восстать Чарльз Чаплин.

Идея «комедии убийств» могла представиться ему особенно своевременной, ибо давала возможность бросить вызов Голливуду, кинокорпорации которого покорно проводили угодный монополиям курс.

Глубоко разочаровывающий поворот событий в политической и общественной жизни Соединенных Штатов и ряда других стран после окончания войны обусловил вместе с тем настроения пессимизма и безнадежности в фильме «Мсье Верду». Кроме того, в мрачных красках картины проявилось, конечно, и то чувство горечи, которое неизбежно должны были оставить у Чаплина драматические события, происшедшие в его собственной жизни после выпуска на экран «Великого диктатора».

Реакционные круги Соединенных Штатов всех мастей и оттенков не простили художнику этого фильма, равно как и предшествовавшую картину «Новые времена», где высмеивались «столпы общества» — промышленники. Не меньшую, если не большую ярость вызвали у них также его многочисленные публичные выступления и заявления. В годы фашистской опасности Чаплин стал принимать активное участие в общественной жизни и открыто высказывал свое мнение по самым актуальным и острым политическим вопросам. После нападения гитлеровской Германии на Советский Союз он выступил на десятитысячном митинге в Сан-Франциско с речью, в которой призвал американский народ к всемерной поддержке СССР. Обращаясь с взволнованными словами к советскому народу, Чаплин сказал:

— Товарищи! Да, я называю вас товарищами, и я приветствую вас, наших русских союзников, как товарищей… Я приветствую тебя, Советский Союз, за величественную борьбу, которую ты ведешь во имя свободы. Я приветствую вас, советские люди, я приветствую мужество, с каким вы проводите самый смелый в истории человечества эксперимент — человеческий эксперимент, в котором вы добились блестящих успехов, несмотря на препятствия, несмотря на клевету, чернившую ваше дело. Вы выросли могущественными и свободными. Вдохновляющий пример для всех простых людей! Добрая сила скрывается за деяниями ваших людей, эта сила — стремление к добру… Я приветствую тебя, Россия, ибо ничто не может остановить тебя на пути прогресса, ничто — даже фашизм, со всей своей звериной жестокостью, со всей своей гигантской военной мощью, — не может победить тебя!

В декабре 1941 года Чаплин послал советскому народу телеграмму, в которой, в частности, говорилось: «Будучи сторонником свободы и прав всех народов на земном шаре, я хочу поблагодарить граждан СССР за их блестящую борьбу против тиранов, которые пытаются поработить все человечество. Мужество, героизм и самопожертвование, проявленные русскими, — это высшее выражение патриотизма, возвышающее человечество».

В дальнейшем Чаплин не раз выступал с требованиями о немедленном открытии второго фронта. Голос великого художника, полный страстной убежденности, прозвучал и на состоявшемся 22 июля 1942 года крупнейшем митинге в «Медисон сквер гарден», хотя самого Чаплина тогда не было в Нью-Йорке. В специально переданной по междугородному телефону из Голливуда речи он обратился к своим согражданам со следующими суровыми и решительными словами: