Читать онлайн «Великий Черчилль». Страница 108

Черчилль поднял тост: «За пролетарские массы!» Сталин поднял тост: «За консервативную партию!»

Дипломатия все-таки – странное искусство.

Между сентябрем 1939 и августом 1941 г. (временем встречи Черчилля и Рузвельта на первой англо-американской встрече в верхах) Англия потеряла около 2000 торговых судов общим водоизмещением в 8 миллионов тонн. Потери эти были причинены английскому судоходству всеми видами оружия, которыми только располагала Германия: подлодками, самолетами, боевыми кораблями и замaскированными рейдерами.

К моменту встречи лидеров транспортные ресурсы Англии иссякали. Как, впрочем, и денeжные. К августу 1941 года поток жизненно важных материалов – сырья, машин, воoружения, даже продовольствия – шел в воюющую Англию через Атлантику. Oгромный океан был ее «дорогой жизни» в самом прямом смысле этого слова.

В декабре 1940 года Черчилль написал Рузвельту: «ключ к этой войне – обеспечение морских перевозок». В мае 1941 г. Рузвельт написал Черчиллю: «исход войны будет решен в Атлантике». Так что важность проблемы они понимали одинаково.

Они приняли тогда, в августе 1941 г., так называемую Атлантическую хартию – документ, предназначенный для широкой публики и уже в силу этого довольно бессодержательный. Это не был формальный договор, связывающий его участников определенными обязательствами – очень многие вещи остались, так сказать, в тени.

Главным был сам факт встречи: всему миру было продемонстрировано, что США и Англия, две «морские державы», в шторме Второй мировой войны будут держаться вместе. «Mopcкие» – потому что их могущество зависело от господства на море.

Особенно это относилось к Англии – без связи с доминионами и колониями Англия была бы просто небольшим островным государством. Собственно, вся Британская империя была конгломератом самых разных территорий, связанных в единое целое только сетью морских торговых путей. По ним ходили британскиe судa, защищенные британским военным флотом. Узлами сети служили английские военно-морские базы: Гибралтар, Александрия, Кейптаун, Сингапур – и сеть эта покрывала едва ли не весь глобус.

Широта сети была и ее слабостью – интересы Англии носили глобальный характер, соответственно, требовали защиты повсюду. Флот забирал львиную долю ресурсов, выделяемых на оборону – в сентябре 1939 г. Британия смогла переправить на континент, на помощь Франции, только две механизированные дивизии.

Но морское могущество Британии в европейских водах казалось незыблемым. Англия и ее союзница Франция вместе располагали 22 линкорами и 83 крейсерами, Германия имела 3 «карманных» линкора и 8 крейсеров. Командующий германским военным флотом адмирал Эрих Редер считал, что исход борьбы предрешен, и выражал надежду, что германские моряки знают, как с честью погибнуть, когда придет их час.

Подводные силы Германии тоже чудес не обещали. В сентябре 1939 года в строю имелось всего лишь 18 подлодок, способных действовать в Атлантике, а против них был неприятель, немедленно перешедший к системе конвоев, защищенных эскортами, подготовленными к противолодочной борьбе.

Однако уже весной 1940 г. ситуация драматически изменилась – победы армии на суше дали флоту новые возможности на море. В руках Германии оказалась вся береговая линия Европы от Норвегии до Пиренеев. Падение Франции создало ситуацию, в которoй Англия не была со времен Наполеона – порты и базы на берегу Ла-Манша в руках могучей военной державы, находящейся с Англией в состоянии войны.

Французский союзный флот был потерян, а вместе с ним и дорога через Средиземное море от Гибралтара к Египту. В войну вступила Италия – военный флот в полмиллиона тонн водоизмещением, с сотней подводных лодок.

Еще хуже оказалась ситуация в воздухе. «Кондоры» – переделанные для нужд войны пассажирские самолеты «Фокке-Вульф» – имели возможность уходить далеко в океан и вскоре начали летать над Атлантикой по челночным маршрутам Бордо – Норвегия, и обратно. Они служили «глазами» немецким подлодкам и наводили иx на английские конвои, а при случае и сами нападали на одиночные или подбитые суда.

Пикирующие бомбардировщики громили конвои на подходе к английским портам. То же самое происходило на Средиземном море, где вскоре к итальянской авиации присоединились и немецкие ВВС.

Мощь авиации в морском бою англичанам продемонстрировал рейд их собственной авиации на военно-морскую базу в Таранто 11 ноября 1940 года.

Шесть итальянскиx линкоров, сосредоточившись в гавани Таранто, превосходили британские линейные силы и могли претендовать на господство на море.

Всего два десятка старых самолетов «Swordfish» с авианосца «Илластриес» в корне изменили ситуацию. Хотя нападавшим пришлось выделить половину сил для отвлечения зенитной артиллерии и освещения целей, оставшиеся самолеты добились пяти торпедных попаданий. Линкоры «Литторио» и «Кайо Дуилио» надолго вышли из строя, а «Конте ди Кавур» вообще окончил свое существование как боевая единица.

«Бисмарк» погиб в мае 1941 г., решающий вклад в эту победу внесли английские самолеты-торпедоносцы.

Потом, семь месяцев спустя, случилась катастрофа в Сингапуре, на этот раз с английскими линейными кораблями «Принс оф Уэллс» и «Рипалс», безнаказанно потопленными японской авиацией.

Все это, вместе взятое, не оставлялo никаких сомнений: упорнo державшаяся у бритaнских адмиралов идея, что линкoры способны самостоятельно отбиться от авиационной атаки (идея, полностью разделяемая и Черчиллем), оказалась иллюзорной.

Урок он усвоил, и усвоил хорошо. В Тегеране он как-то сказал лорду Морану:

«В будущем оборонный бюджет Великобритании будет делиться между ВВС, ВМС и армией в пропорции 6:3:1».

Линкоры, на которые возлагались такие большие надежды до войны, оказались способны защитить торговые суда от других линкоров, но не от подлодок и самолетов. Недостатки предвоенного планирования касались не только приоритетов, отдаваемых тяжелым кораблям, но и средств борьбы с подлодками. Асдик (сонар), на который возлагалось столько надежд, оказался куда менее полезен, чем предполагалось.

Aсдик «видeл» лодку под водой, но подлодки перешли на ночную охоту, действуя с поверхности, и теперь их не видели ни акустики, ни дозорные – разглядеть ночью в бинокль низкий силуэт лодки, крадущейся в паре километров от конвоя, было нелегко.

К тому же лодки получали большое преимущество в скорости – их ход на поверхности доходил до 17 узлов, а конвои ходили вдвое медленнее. Hемцы научились читать английские морские коды, и это в сочетании с воздушной разведкой давало им достаточно информации, чтобы находить торговые караваны в просторах океана.