Читать онлайн «За рычагами танка». Страница 20

Я вел свой танк по изрытым снарядами улицам Минска, мимо парка Челюскинцев и смотрел на варварски разрушенный фашистами город. На местах домов лежали груды развалин. У некоторых зданий уцелели лишь стены с пустыми проемами окон. На южной окраине еще шел бой, а здесь, в северо-восточной части города, уже стояла тишина и редкие жители выходили на улицы.

Я вспомнил свой давний рейд по этим улицам ровно три года назад. Тогда тоже, как и сейчас, было 3 июля. Только в тот день мы прорывались к своим в одинокой машине сквозь скопище врагов и под их ураганным огнем, а теперь шествовали в колонне грозных боевых машин, только что разгромивших противника и принесших освобождение.

Когда въехали на Комаровку, я увидел у развилки улиц обгоревший остов танка и узнал в нем свой Т-28. От волнения у меня сдавило горло. С разрешения командира я остановился у обгорелой машины, выскочил из люка своей тридцатьчетверки и подошел к остову танка, который уже покрылся ржавчиной. Центральная башня была сорвана, в моторной части зияла огромная дыра, правая гусеница перебита, и куски ее валялись тут же. Но даже и в таком безжизненном и искореженном виде танк все еще выглядел довольно внушительно.

Ко мне подошли Гоги и Веселов. Возле нас стали собираться жители, выбравшиеся из подвалов. Это были в основном женщины, старики и дети.

— Здравствуйте, спасители наши, — сказал один старик и низко поклонился.

— Здравствуйте, здравствуйте! — ответили мы.

Я спросил у старика, кивнув в сторону обгоревшей машины:

— Дедушка, вы ничего не помните об этом танке?

— Как же не помнить? Помню, — отозвался дед. — На нем наши герои в сорок первом мчались по Минску и били немчуру. Ох и наколотили они тогда фашистов!

— Вы видели, как подбили танк? — допытывался я.

— Видел. Я прятался вон в тех развалинах, — махнул дед рукой в сторону разрушенного дома на Красной улице. — Когда танк остановился, продолжая гореть, фашисты долго боялись к нему подойти.

— А из экипажа танка спасся кто-нибудь? — продолжал я спрашивать. — Не слышали о спасшихся?

— Говорили тогда, что кто-то спасся, — ответил дед. — Но кто, я не знаю. Трупы же возле танка лежали, их немцы потом во двор утащили.

Дед помолчал немного, потом рассказал:

— Немецкие офицеры затем часто приводили к этому танку своих солдат и что-то втолковывали им, даже какой-то церемониал устраивали, будто клятву принимали. Я дивился этому и не мог понять, в чем дело. Потом сообразил, что фашистские командиры требовали от своих солдат воевать так же храбро, как те советские танкисты, которые осмелились одни пройти по всему городу да еще причинили такой урон противнику.

Наступила ночь, которую мы проводили в машинах. Кое-где еще слышалась перестрелка. Я спросил у лейтенанта, не мог бы он отпустить до утра к своим, в деревню Ефимово.

— Что ты, да еще ночью! Слышишь — стреляют. Подожди до утра.

Но утром раздалась команда «По машинам!» и корпус двинулся дальше на запад.

Продолжая вести бои за окончательное освобождение родной земли, части 2-го гвардейского танкового корпуса к концу июля достигли Немана и переправились через реку. Действуя в составе 33-й армии, они вскоре вышли на подступы к Восточной Пруссии.

В конце августа корпус был выведен в резерв фронта, а вскоре меня направили на офицерские курсы. После их окончания я вернулся в свою бригаду уже младшим лейтенантом. Был назначен командиром экипажа.

В то время, в октябре 1944 года, развернулось наступление на гумбиненском направлении, в котором участвовал 2-й гвардейский танковый корпус. Противник оказывал яростное сопротивление. Танкистам вместе со стрелковыми подразделениями приходилось на каждом шагу преодолевать сильные укрепления противника. В тех боях наш танк был подбит, но экипаж сумел выбраться из горящей машины и затем снова продолжал сражаться с врагом.

Трудными были зимние бои 1945 года на территории Восточной Пруссии. 13 января началась Инстербургско-Кенигсбергская наступательная операция 3-го Белорусского фронта. 2-й гвардейский танковый корпус входил в состав ударной группировки фронта. В то время я уже командовал взводом и имел звание лейтенанта.

Об одном из боев не могу не вспомнить более подробно. Ранним утром мы двинулись на прорыв вражеских позиций. Однако гитлеровцы встретили нас ураганным огнем. Стояла пасмурная погода, видимость была плохая, поэтому наша авиация не могла оказывать действенной поддержки наступавшим. Да и ведение прицельного огня артиллерией тоже было затруднено. Несколько раз танки подступали к переднему краю противника и несколько раз вынуждены были отойти, натолкнувшись на мощные оборонительные сооружения.

После очередной атаки вражеских укреплений командир одного из танков моего взвода по радио доложил, что его машина подбита. Ее уже окутывал столб дыма.

— Покинуть машину через нижний люк! — приказал я. — Ждать нас!

Надо было спасать попавший в беду экипаж.

Своему механику-водителю я отдал распоряжение развернуться и подойти к подбитой машине. Механик-водитель действовал четко, умело и сноровисто. Наша тридцатьчетверка быстро приблизилась к подбитому танку и встала возле него так, чтобы экипаж мог быстро перебраться к нам. Затем на полном ходу мы устремились на исходный рубеж.

* * *

Через два дня погода улучшилась и наша авиация нанесла ряд мощных ударов по укреплению противника. Снова на штурм его переднего края двинулись танковые части. На этот раз успешно. К концу дня 15 января главная полоса вражеской обороны была прорвана. А 22 января сильно укрепленный опорный пункт противника — город Инстербург был взят советскими войсками. До конца января войска 3-го Белорусского фронта продвинулись в глубину до 130 километров. За отличия в этой операции 2-й гвардейский танковый корпус был награжден орденом Суворова II степени, а многие воины — орденами и медалями. Всего за время войны около 14 тысяч бойцов и командиров нашего корпуса удостоились наград. Шестнадцати из них было присвоено звание Героя Советского Союза.

В апреле 1945 года мне довелось участвовать в штурме Кенигсберга, мощного узла сопротивления гитлеровцев, настоящей крепости, города, являвшегося цитаделью милитаризма.

Мы знали, что еще в зимних боях, в ходе Инстербургско-Кенигсбергской операции, наши войска вышли на подступы к столице Восточной Пруссии и преодолели внешний оборонительный обвод Кенигсберга. Потребовалась длительная и тщательная подготовка дальнейшего наступления, поскольку предстояло прорвать три сильно укрепленные позиции на подступах, окраинах и непосредственно в самом городе. Незадолго до начала наступления я стал заместителем командира роты, на моих погонах появилась третья маленькая звездочка.