Читать онлайн «Так было». Страница 39

Фактическим хозяином города уже совершенно открыто выступало оккупационное английское военное командование генерала Томсона, под дудку которого плясало и местное помещичье-буржуазное националистическое правительство Хойского. Правда, наряду с этим существовала постоянно действующая легальная организация рабочих - Бакинская рабочая конференция, в Президиуме которой большинство составляли меньшевики и эсеры.

Нефтяная промышленность переживала в ту пору острейший кризис. Добываемую нефть трудно было сбывать, так как Баку был отрезан от Советской России, а она являлась основным потребителем бакинской нефти. Зарплата рабочих на промыслах снижалась, а дороговизна в городе непрерывно росла. Кризис тяжело ударил и по работникам водного транспорта: большинство нефтеналивных судов Каспийского флота было поставлено на прикол. В городе росла армия безработных. Возмущение среди бакинских рабочих становилось всеобщим.

В этих условиях рабочие нефтяных промыслов, торгового порта, матросы настаивали на проведении рабочей забастовки.

Мне казалось, что начать забастовку в реально сложившихся в тот момент условиях было нежелательно и преждевременно. Когда я, человек свежий, стал высказывать свое мнение, кое-кто из членов комитета партии как-то даже несколько растерялся. Помню, что я внес тогда предложение: сохраняя в силе решение Бакинской рабочей конференции о проведении забастовки, не торопиться с определением ее конкретных сроков; использовать остающееся время для самой тщательной и всесторонней подготовки. После длительного обсуждения Бакинский комитет партии принял мои предложения.

Мне было поручено выступить на Бакинской рабочей конференции 11 марта с большой программной речью от большевиков и подробно рассказать об обстоятельствах гибели бакинских комиссаров, разоблачить не только роль английского командования, но и подлинное лицо эсеров, меньшевиков и дашнаков, чтобы подготовить обстановку, при которой будет легче лишить эти партии большинства в Президиуме рабочей конференции.

Когда я заявил, что "руки господ лидеров меньшевиков и эсеров, сидящих в этом зале, обагрены кровью бакинских комиссаров", среди делегатов началось большое волнение. Все встали с криками: "Палачи! Позор! Долой эсеров, меньшевиков и дашнаков!" Я заметил, что при этом лица многих покрылись смертельной бледностью.

В конце концов конференция большинством голосов приняла наше предложение об избрании нового состава Президиума рабочей конференции и поручила ему образовать Центральный стачечный комитет, в который должны войти все члены Президиума конференции и по два представителя от каждого района. Персональным голосованием в новый состав был избран и я.

Надо сказать, что поведение нефтепромышленников, азербайджанского буржуазного правительства в отношении рабочих к тому времени становилось все более провокационным. Промышленники, чувствуя поддержку английского оккупационного командования, перестали платить рабочим заработную плату.

Обстановка накалялась. 15 марта собрался Центральный стачечный комитет совместно с районными стачкомами. От большевиков выступили Гогоберидзе и Мирзоян. Они присоединились к тем, кто предлагал объявить всеобщую экономическую забастовку, если рабочим в течение двух-трех дней не будет выплачена зарплата.

Член азербайджанского парламента Пепинов сообщил, что англичане взяли из банка на свои нужды 100 млн рублей и в результате в банке не осталось денег.

Под угрозой всеобщей забастовки Азербайджанское правительство известило Президиум рабочей конференции о том, что им приняты экстренные меры. И действительно, вскоре зарплата была выдана.

* * *

20 марта исполнялось шесть месяцев со дня трагической гибели 26 бакинских комиссаров. В связи с этим Бакинский комитет партии внес на обсуждение рабочей конференции предложение объявить 20 марта днем траура, провести однодневную забастовку, а также митинги и собрания, посвященные памяти погибших товарищей. Конференция единодушно приняла это предложение.

Почти на всех предприятиях работа в этот день была прекращена. Город бурлил. Мне довелось в тот день выступить в Черном городе, в столовой Нобеля. Столовая вмещала около тысячи человек. При рассказах о том, как погибли бакинские комиссары, многие рабочие плакали. После окончания митинга я направился в Маиловский театр, где тоже выступил на массовом митинге. Прилегающие улицы были запружены народом.

Митинг был здесь в полном разгаре. Возбуждение достигло высшего предела, когда один из выступавших сообщил, что прямые убийцы Шаумяна, Джапаридзе и других комиссаров - Дружкин и Алания доставлены английским военным командованием в Баку для дальнейшего следования через Батум в Англию и в данный момент находятся на пароходной пристани. Тысячеголосый митинг загудел. Раздались голоса, предлагающие идти к зданию английского военного командования и требовать выдачи убийц, а в случае отказа - разгромить здание.

Поняв, что такой необдуманный, стихийный порыв неизбежно закончится кровопролитием, ибо английскому 15-тысячному гарнизону не стоило большого труда расстрелять безоружную рабочую демонстрацию, мы решили воспрепятствовать этому опасному шагу. Мы предложили послать делегацию от участников митинга к английскому командованию с требованием выдать убийц для проведения над ними законного суда.

Английское командование отказалось их выдать. Видимо, эти люди достаточно много знали о роли британских властей. Англичане все же перехитрили нас и, как потом стало известно, отправили их на бронеавтомобиле через Шемаху на станцию Аджи-Кабул. Им удалось посадить Дружкина и Алания в поезд незамеченными и отправить в Батум.

В апреле на одном из заседаний Бакинского комитета партии я неожиданно узнал, что товарищи уже давно создали при Бакинском комитете партии боевую группу.

С одной стороны, это меня обрадовало. Но в то же время я был поражен, когда участники этой группы Гигоян, Ковалев и Алиханян сказали, что надо лишь решать вопрос о том, когда начать вооруженное восстание для захвата власти в Баку. Еще больше меня удивило то, что многие члены партийного комитета поддержали предложение о восстании. После долгих споров члены комитета поручили мне вместе с боевой группой уточнить положение и свое мнение доложить на следующем заседании комитета.

Когда вместе с этой тройкой я стал разбираться во всех их делах, то просто поразился, как можно было говорить серьезно о восстании при том ограниченном количестве оружия и столь малочисленных людских кадрах, которыми они располагали.