Читать онлайн «10 гениев, изменивших мир». Страница 73

Получаются своего рода резервации, если не буквально в физическом смысле, то уж точно в моральном и интеллектуальном. Бросаются в глаза чрезмерное планирование, желание расписать все сферы жизни человека, особенно личной и интимной, по правилам рассудка, извлечь из всего пользу. Нет места свободному выбору, желаниям, чувствам, даже просто неожиданностям. Подобные мозговые построения не могли не вызывать возражений со стороны современников Циолковского, а его философские работы не перепечатывались до последних лет – уж очень его идеология напоминала теорию о «чистоте арийской расы».

Брошюры «Монизм Вселенной», «Причина космоса», «Образование солнечных систем и споры о причине космоса», «Будущее Земли и человечества», «Прошедшее Земли», «Современное состояние Земли», «Воля вселенной. Неизвестные разумные силы» полны догадок и предположений, а также идей о преобразовании Вселенной лучшими из людей, которые превратятся в высшие существа, лишенные привычной телесной оболочки и ставшие сгустками лучистой энергии. «Основанием моей естественной философии было полное отречение от рутины и познание Вселенной, какое дает современная наука, – писал Циолковский. – Наука, наблюдение, опыт и математика были основой моей философии. Все предвзятые идеи и учения были выброшены из моего сознания, и я начал все снова – с естественных наук и математики. Единая вселенская наука о веществе или материи была базисом моих философских мыслей. Астрономия, разумеется, играла первенствующую роль, так как давала широкий кругозор. Не одни земные явления были материалом для выводов, но и космические: все эти бесчисленные солнца и планеты».

После 1917 года технические разработки К. Э. Циолковского стали интересны новой власти, которая оказала ему значительную материальную поддержку (надо сказать, что Константин Эдуардович неутомимо продолжал популяризировать идею цельнометаллического аэростата и снова не добился успеха). В 1919-м ученый был избран в Социалистическую Академию (будущую Академию наук СССР), его приглашали жить и работать в Москве, но он остался в Калуге. В 1920 году Калужское общество изучения природы и местного края выпустило его работу «Вне Земли» отдельной книгой тиражом 300 экземпляров. «Нам, кажется, достаточно сказанного, чтобы отнестись внимательно к предлагаемой фантастической повести Циолковского, в которой, в сущности, очень мало фантазии и все числа которой и пояснения основаны на строго научных данных и представляют собой плод очень строгих и трудных математических изысканий», – написано в предисловии. В том же году выходит из печати брошюра «Богатства Вселенной: мысли о лучшем общественном устройстве». 9 ноября 1921 года ученому назначили пожизненную пенсию за заслуги перед отечественной и мировой наукой.

Незадолго до революции Циолковский безуспешно пытался найти единомышленников. Зато теперь ученый был с лихвой вознагражден за длительное невнимание. «Многоуважаемый Константин Эдуардович, – писали ему. – Глубокий интерес вызывает ваша книга «Вне Земли». Поражает в ней обилие теоретических данных, выкладок и выводов строго научного характера». «…Очень и очень хорошая книга, она очень реально представляет всю картину межпланетного путешествия. Каждая строка, каждая фраза дышит, можно сказать, совершенной правильностью. Все встречающиеся на пути затруднения Вы разрешаете посредством физики и механики, а не обходите, как это обыкновенно делается почти во всех книгах. Вы предусмотрели все случаи межпланетного сообщения, как будто Вы сами его не раз совершали…» – писал шестнадцатилетний одесский юноша В. П. Глушко, впоследствии действительный член Академии наук СССР.

Трудами Циолковского заинтересовались один из известнейших разработчиков реактивных ракетных двигателей Ф. А. Цандер, основоположник гелиобиологии, советский биофизик А. Л. Чижевский и другие специалисты в области ракетной техники и реактивного движения.

При советской власти Константин Эдуардович много и плодотворно работал над созданием теории полета реактивных самолетов, изобрел свою схему газотурбинного двигателя; а в 1927 году опубликовал теорию и схему поезда на воздушной подушке. Тогда же он напечатал работу о космической ракете, затем – труд «Ракетные космические поезда», где дал подробное исследование движения составных ракет. В 1932-м ученый разработал теорию полета реактивных самолетов в стратосфере и схемы устройства самолетов для полета с гиперзвуковыми скоростями.

За «особые заслуги в области изобретений, имеющих огромное значение для экономической мощи и обороны Союза ССР» К. Э. Циолковский в 1932 году был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

19 сентября 1935 года в Калуге Константин Эдуардович Циолковский умер.

После смерти выдающегося ученого А. Р. Беляев написал роман «Звезда КЭЦ». КЭЦ – это Константин Эдуардович Циолковский. В архиве, где сохранилась машинопись с авторской правкой произведения, Александр Романович создал памятник ученому: «В большом овальном отверстии транспаранта виднелась платиновая статуя Константина Эдуардовича Циолковского. Он был изображен сидящим в своей любимой рабочей позе – положив дощечку с бумагой на колени. В правой руке его был карандаш. Великий изобретатель, указавший людям путь к звездам, как будто прервал свою работу, прислушиваясь к тому, что будут говорить ораторы. Художник-скульптор передал с необыкновенной выразительностью напряжение лица глуховатого старца и радостную улыбку человека, «не прожившего даром» свою долгую жизнь. Эта серебристо-матовая статуя, эффектно освещенная, оставляла незабываемое впечатление». Редактор вычеркнул этот абзац, и в окончательной версии романа его нет.

Накануне 100-летия со дня рождения основоположника современной космонавтики в 1954 году Академия наук СССР учредила золотую медаль имени К. Э. Циолковского «За выдающиеся работы в области межпланетных сообщений».

Сама по себе биография американского зоолога Томаса Гента Моргана, несмотря на пиратскую фамилию, не содержит в себе ничего из ряда вон выходящего (если, конечно, сравнивать ее с жизнеописаниями других выдающихся ученых). В ней нет ни отторжения со стороны коллег, ни преследований, ни одиночества, ни тяжелой болезни, ни вынужденной эмиграции. Морган прожил долгую и успешную жизнь в США, ему не пришлось изведать тех опасностей и искушений, через которые прошли его современники-европейцы. Он спокойно учился, преподавал, исследовал, накапливал научный багаж, чтобы стать одним из первых корифеев американской фундаментальной науки, которые сегодня получают большую часть Нобелевских премий.