Читать онлайн «10 гениев, изменивших мир». Страница 22

Альфред Уоллес действительно проявил большое благородство. Он писал: «У меня нет того неутомимого терпения при собирании многочисленных, самых разнообразных фактов, той удивительной способности выводить заключения, тех точных и богатых физиологических познаний, того остроумия при определении плана опытов и той ловкости при их выполнении, наконец – того бесподобного слога – ясного и в то же время убедительного и точного, – словом, всех тех качеств, которые делают из Дарвина человека совершенного и, быть может, наиболее способного для того громадного труда, который он предпринял и выполнил».

Уоллес не только признал приоритет Дарвина, но и стал активным пропагандистом его теории. Уже после смерти ученого (в 1889 году) он опубликовал книгу «Дарвинизм», в которой рассмотрел развитие эволюционной теории за период, прошедший со времени опубликования «Происхождения видов». При этом Уоллес не во всем был согласен с Дарвином: он отрицал значение полового отбора и наследование приобретенных признаков (в чем оказался прав). Взаимоотношения исследователей можно смело назвать эталоном благородства и научной этики.

Итак, статья Уоллеса и выдержки из работы Дарвина были опубликованы, но резонанса в научных кругах не вызвали. Их попросту не заметили. Тогда Дарвин занялся подготовкой к печати уже готовых материалов о происхождении видов, и в ноябре 1859 года свет увидело первое издание «Происхождения видов путем естественного отбора, или Сохранение приспособленных к борьбе за жизнь». По некоторым сведениям, к моменту издания Лайель и Гукер уже сделали книге хорошую рекламу в научной среде. Первое издание (1250 экземпляров) разошлось в один день, второе (3000 экземпляров) также не залежалось. Еще при жизни Дарвина «Происхождение видов» было переведено почти на все европейские языки и даже на японский. Более того, вышла статья на древнееврейском, в которой утверждалось, что теория Дарвина содержалась в Ветхом Завете. По свидетельствам ученого, в Англии к 1876 году (год завершения Дарвином автобиографии) разошлось 16000 экземпляров «Происхождения видов».

Успех книги был полным, чего нельзя сказать о теории, в ней изложенной. Началась обширная научная полемика. Первое время Дарвин собирал рецензии на свою книгу, но когда коллекция увеличилась до 265 экземпляров, – он перестал ее пополнять. Изучая критические отзывы, ученый разделил их на две категории: «…должен заметить, что мои критики почти всегда обращались со мной честно, если оставить в стороне тех из них, которые не обладали научными знаниями, ибо о них и не стоит говорить. Мои взгляды нередко грубо искажались, ожесточенно оспаривались и высмеивались, но я убежден, что по большей части все это делалось без вероломства».

Интересно, что различные современные религиозные деятели до сих пор стремятся исказить эволюционную теорию с тем, чтобы дискредитировать ее в глазах своих потенциальных последователей. При этом серьезные современные богословы находят возможным совмещение христианской веры и эволюционного учения. Такой точки зрения придерживались и лидер католической церкви Иоанн Павел II, и известный православный священник и богослов Александр Мень.

Но вернемся к событиям середины XIX века. Сразу же после выхода книги в ноябре 1859 года в журнале «Атенеум» появилась резкая критическая статья, автор которой утверждал, что эволюционная теория Дарвина наносит вред делу веры. К критике подключились и дорогие Дарвину люди. К примеру, его учитель, геолог Седжвик, встретил теорию в штыки, не желая признавать ее.

Дарвина не очень задевала критика, но сильно расстраивало связанное с ней искажение теории. Сам он, ввиду болезни, не мог выступать в очных дискуссиях по поводу справедливости теории, но еще до появления первого издания «Происхождения видов» у него было немало последователей и сторонников, которые принялись горячо защищать дарвинизм.

30 июня 1860 года в Оксфорде состоялся диспут между сторонниками теории Дарвина и креационистами. Диспут собрал более семисот человек. Официально научное собрание было созвано для того, чтобы заслушать доклад американского ученого Дрэпера «Умственное развитие Европы, рассматриваемое в связи со взглядами мистера Дарвина». Но в научном и околонаучном мире знали, что на заседании будет присутствовать ярый противник дарвинизма епископ Вильберфорс. И в том, что доклад превратится в горячую дискуссию, никто не сомневался. С защитой теории Дарвина выступили Томас Гексли и Джозеф Гукер. Священник не владел естественнонаучными знаниями, в то время как его противники были прекрасными учеными. Не вдаваясь в подробности, следует сказать, что поле боя осталось за эволюционистами. Но бой этот был не последним, предстояло еще немало столкновений. И сторонникам дарвинизма пришлось встретиться с гораздо более подготовленными противниками, чем епископ Вильберфорс. И противники эти выдвигали гораздо более серьезные аргументы. Об одном из них мы расскажем.

В 1867 году эволюционная теория Дарвина согнулась под тяжестью очень серьезного удара. Нанес его шотландский инженер Флеминг Дженкинс. Его аргумент выглядел примерно так: если какой-то представитель вида становится обладателем полезного признака, то признак этот при скрещивании с другими особями вида исчезнет, растворится в болоте среднего. Возражение это было настолько серьезным, что Дарвин окрестил его «кошмаром Дженкинса». Современная «синтетическая» теория эволюции, объединяющая дарвинизм и генетику, объясняет «кошмар Дженкинса» с помощью законов наследования. Ген, несущий тот или иной признак, сохраняется в генотипах представителей популяции. У особей, которые этим геном обладают, он проявляется в полной мере (в случае, если ген доминантный) или бережется до момента встречи с таким же геном (если ген рецессивный). В любом случае он будет в популяции целиком и рано или поздно подвергнется действию отбора.

Интересно, что сейчас ученые опять вернулись к «кошмару Дженкинса». Это возражение несостоятельно в том случае, если признак наследуется только одним геном. Но современные наблюдения показывают, что большинство важных приспособительных признаков реализуется благодаря совместному действию целой группы генов. И для таких признаков объяснение синтетической теории эволюции не подходит. Так «кошмар Дженкинса» прошел через весь XX век и настиг идеи Дарвина. Но в наше время этот довод, конечно, уже не ставит под сомнение сам факт эволюции. Не опровергает он и идеи Дарвина в целом, как не уменьшает заслуг ученого. «Кошмар Дженкинса» показывает, что современная теория эволюции не является законченной и требует дальнейшей доработки.