Читать онлайн «Из пережитого. Воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II. Том 1». Страница 31

Только лишь в случаях, когда великий князь ездил инкогнито, под видом «Г-на Брасова», приходилось их предъявлять иностранному станционному начальству.

Эту фамилию великий князь выбрал по моему предложению по имени своего главного имения «Брасова», находившегося в Орловской губернии. Впоследствии этим же именем называлась его морганатическая супруга – Наталья Сергеевна, рожденная Шереметьевская, по своим первым двум мужьям Мамонтова и Вульферт52.

Никакого титула после выхода замуж за великого князя сначала, да, кажется, очень долго и впоследствии ей даровано от государя не было. Я вспоминаю, с каким резким неудовольствием и упреком обратилось ко мне Министерство двора, прочитав случайно в «Готском альманахе»53 титулование г-жи Брасовой «графиней».

Обычно издательство «Альманаха» ежегодно посылает на предварительную цензуру управляющих дворами великих князей все те сведения, которые они желают поместить в своем издании, с просьбой об исправлении могущих быть неточностей.

Так было и на этот раз, причем в присланной «Альманахом» корректуре г-жа Брасова была почему-то наименована графиней.

Я помню, что тогда же управляющим делами великого князя было сообщено редакции о замеченной неточности с просьбой исправить ошибку, и, таким образом, «никакой небрежности в исполнении служебных обязанностей» ни со стороны меня лично, ни со стороны Управления делами великого князя не было. Тем не менее, несмотря на официальное разъяснение, г-жа Брасова как в том году, так и в последующих продолжала именоваться в «Альманахе» без всяких оговорок «графиней». Кто и что было причиной такой странной настойчивости обыкновенно весьма точного геральдического ежегодника, я судить не берусь.

В официальных поездках всегда нас сопровождал и фельдъегерский офицер, обязанность которого главным образом заключалась в надсмотре и перегружении великокняжеского багажа, который обыкновенно бывал довольно значительный и порядочно ценный.

Путешествовал Михаил Александрович обыкновенно в своем вагоне, так называемом «наследничьем», который входил в состав императорского поезда императрицы-матери и был предоставлен великому князю для его отдельных поездок. Вагон этот внутри был очень красив и чрезвычайно удобен.

В середине его был большой салон-столовая, а по бокам два обширных отделения (кабинет-спальня) для великого князя и его адъютанта и два отделения для прислуги. Вагон этот, как и вагон императорских поездов, был приспособлен, перестановкою осей, для следования и по более узким заграничным путям.

Перестановка эта занимала много времени, и ею почти никогда не пользовались, так как в Вержболово всегда находился другой, «заграничный», императорский поезд. Куда он делся после революции, я не знаю – кажется, исчез бесследно, или им теперь пользуются иностранцы, всегда восхищавшиеся устройством императорских поездов технически «отсталой» страны54.

Великий князь очень любил Россию, и выезжать из нее было для него всегда очень тяжело. Особенно ему неприятны были официальные встречи, которые устраивались во многих местах.

Дабы их избежать, обыкновенно посылались заблаговременно телеграммы, в которых указывалось, что его высочество просит не беспокоиться приездом на вокзал из-за такой-то и такой-то причины. Эти телеграммы все же помогали мало. Начальствующие и другие лица все-таки зачастую приезжали, говоря, что они именно потому и приехали, что было сказано «не беспокоиться», и они хотели показать Михаилу Александровичу, что видеть брата государя отнюдь не является для них беспокойством, а искренним влечением и большой радостью.

Что эти слова действительно бывали искренними в устах очень многих, мне все же редко приходилось сомневаться.

Жизнь вдовствующей императрицы в Гатчине была очень однообразна, даже монотонна.

Государыня, Михаил Александрович и его сестры вставали очень рано, не позднее 8 часов. В час бывал завтрак, в 8 вечера обед, на которые приглашались все лица свиты, находившиеся во дворце.

Приглашения эти ежедневно передавались каждому дежурным скороходом, появлявшимся по утрам в своем живописном головном уборе из страусовых черных, желтых и белых перьев.

Дневной чай императрица и ее семья пили большей частью отдельно от других.

Промежутки между этими основными делениями дня были наполнены приемами представляющихся, докладами начальствующих лиц разных учреждений, во главе которых стояла императрица и великий князь, небольшими прогулками в дворцовых парках и выездами по разным случаям в Петербург или Царское Село.

В парадные и воскресные дни, когда бывало более приглашенных, завтракали или в белом зале наверху, приходившимся рядом с малым тронным залом императора Павла I, или внизу, в обширном помещении арсенального каре, увешанного охотничьими трофеями и прекрасными акварелями Зичи, живо передававшими различные случаи из охотничьей жизни Александра II.

Там же находился огромным заводной орган, и была устроена деревянная гора и гимнастика, служившая в свое время для игр царских детей.

В обыкновенные дни государыня завтракала и обедала в так называемой ванной комнате императрицы Марии Федоровны, супруги Павла I. Самой старинной мраморной ванны в ней не было заметно. Она вся бала наполнена цветами и скрыта в кустах зелени.

Обед, всегда очень вкусный и тонкий, приготовленный Максимовым, лучшим из всех придворных поваров, славившимся своим мастерством, а главное, изобретательностью, длился довольно долго.

После него переходили в другое помещение, где императрица или играла в карты, или беседовала с присутствующими.

Около 12 часов ночи все расходились по своим помещениям.

В воскресные дни бывали так называемые малые выходы императрицы в дворцовую церковь, на которые, кроме лиц ближайшей свиты, приглашались и различные начальствующие лица Гатчины. Дворцовая церковь, очень небольшая, но красивая, была вся увешана образами, поднесенными Их Величествам по разным случаям. Все иконы были распределены по местам по личному указанию императора Александра III. В числе их было очень много самых простых, деревянных, закоптелых, по всем данным, украшавших ранее красный угол какой-нибудь бедной крестьянской избы.

Если по какому-либо крайне редкому случаю приглашений не получалось, свита обедала или отдельно по своим комнатам, или собиралась для этого в общем помещении за так называемым гофмаршальским столом.

Отпускаемые с дворцовой кухни обеды и завтраки делились на три или четыре разряда, различавшиеся по количеству и качеству блюд, вин, фруктов и закусок.