Читать онлайн «Русские гусары. Мемуары офицера императорской кавалерии. 1911—1920». Страница 26

В первый год службы в полку, если не имелось конкретного плана на какую-то часть дня, я не решался самостоятельно предпринимать каких-либо действий, предварительно не посоветовавшись с унтер-офицером. Обычно наш разговор происходил примерно по такой схеме.

– Николай Иванович, что я должен делать?

– Что пожелаете, ваша честь, – неохотно отвечал Сидорович и, помолчав, добавлял: – Разрешите доложить, мы совершенно забросили занятия по фехтованию.

– Отлично, давайте займемся фехтованием.

Сидорович делал над собой последнее усилие и, словно удивленный моим предложением, спрашивал:

– Вы приказываете заняться фехтованием?

Таким образом, формальности были соблюдены, и он по-прежнему командовал эскадроном и мной.

Утренние занятия продолжались до одиннадцати утра. Офицеры занимались верховой ездой в полдень, обычно в закрытом манеже. В час дня возобновлялись занятия с солдатами, которые продолжались до четырех часов дня. После занятий гусары чистили и кормили лошадей, а офицеры дважды в неделю посещали различные лекции и семинары.

В русской кавалерии солдат был вооружен шашкой, пикой и винтовкой, а офицер шашкой или саблей и револьвером.

Винтовка была той же модели, что у пехотинца[30], но с укороченным стволом и измененным способом крепления ружейного ремня и снабженная штыком.

Каптенармусом[31] у нас был ротмистр Борис Говоров, обаятельный, с тонким чувством юмора, типичным примером которого служит незначительный эпизод во время одного из регулярных отчетов «хозяина» офицерского собрания.

– 300 рублей 63 копейки были потрачены на закуску, 1200 рублей 45 копеек на вино... – уныло перечислял хозяин.

Неожиданно Говоров поднялся с места.

– Прошу прощения, сколько вы сказали копеек? – поинтересовался он.

Человек крайне уравновешенный, душевный, Говоров постоянно исполнял роль посредника между старшими и младшими офицерами. Все корнеты шли к нему со своими проблемами. Он предлагал корнету сесть и за стаканом вина спокойно выслушивал его жалобы. Когда корнет высказывал все, что у него накипело в душе против Гротена или Трубецкого, и успокаивался, Говоров говорил:

– Забудь об этом. Нас окружают хорошие люди. Давай-ка я подолью тебе еще вина.

С таким же успехом, как в казармах, Говоров улаживал отношения в собственной семье. Как-то я без приглашения приехал к нему домой, и горничная сказала, что ротмистр в детской. На полу была расставлена игрушечная кухонная мебель – копия настоящей; Говоров с двумя маленькими дочками сидел тут же. Когда я вошел в комнату, одна из дочерей говорила другой:

– Лиза, принеси папе водку из буфета; блины уже готовы.

С не меньшим успехом он действовал и на поле битвы и имел блестящий послужной список.

У Говорова был брат, который тоже раньше служил в полку. В революцию 1905 года, когда повар ненадолго вышел из кухни, провокатор бросил в кастрюлю с кипящим на плите супом дохлую мышь. В этот день Константин Говоров был дежурным офицером. Он посоветовал гусарам не есть суп и на глазах всего эскадрона вытащил мышь из миски с супом и съел ее, заявив, что это просто кусок мяса. Благодаря Говорову провокация не удалась; в официальной истории полка упомянут этот эпизод. Спустя пятнадцать лет большевики расстреляли Константина Говорова.

Однако вернемся к винтовкам. Схема изучения действия винтовки и обращения с ней была чрезвычайно проста: разобрать, почистить и опять собрать. Мы разбирали и собирали винтовку на время, тренируясь в скорости; учились определять расстояние от линии огня до мишени. Учебные стрельбы и стрельба по мишеням обычно устраивались летом, когда мы находились в лагерях. Но зимой было уже ясно, что летом начнется война, поэтому в январе 1914 года новобранцев начали обучать обращению с винтовкой. Январь в том году выдался на редкость морозным. Новобранцы с офицерами отправлялись на стрельбище ранним утром и возращались поздно вечером насквозь промерзшие.

Перед стрельбами все винтовки были пристреляны лучшими стрелками полка, и только потом каждый гусар получал винтовку с подробным описанием ее характерных особенностей.

Кавалерийская шашка с эфесом, с травленым изображением на клинке двуглавого орла и вензеля Николая II, была сделана из высокопрочной стали. Вскоре после окончания кавалерийского училища я купил офицерскую саблю. Офицеры имели право носить саблю вне строя. Характерным отличием сабли от шашки являлось наличие стальных ножен, в то время как у шашки деревянные ножны, обтянутые кожей. В отличие от шашки, которая чаще носилась на плечевой портупее, сабля всегда носилась на поясной. Кроме того, шашка была с малой кривизной клинка, сабля имела сильный изгиб клинка[32].

Мне было двадцать, и я, естественно, хотел иметь нечто исключительное. Клинок моей сабли был сделан из знаменитой дамасской стали. Вернувшись домой к обеду, я застал у родителей крестного отца моей сестры, генерала Владимира Кондратьева. Генерал осмотрел мою саблю, потрогал клинок и сказал:

– Что ж, давай опробуем ее. У меня обычный стальной клинок. Давай скрестим клинки и посмотрим, чей прочнее.

Мы так и сделали. На моем клинке появился след от его клинка, с его же клинком ничего не сделалось.

Мы обучали солдат обращению с шашкой: как быстро выхватывать ее и вкладывать в ножны, как держать ее на параде и находясь в карауле и, естественно, как пользоваться ею в бою. На первых занятиях солдаты учились пользоваться шашкой в пешем бою. Затем в седле, постепенно увеличивая скорость: на шагу, рысью и, наконец, галопом. В качестве макетов для отработки удара служили глиняные пирамиды в человеческий рост или длинные прутья, установленные в специальных держателях. Отрабатывалась сила и меткость удара. В результате занятий некоторые из наших лошадей лишились кончиков ушей.

В самом начале войны произошел случай, продемонстрировавший пример мастерского владения холодным оружием (шашками и пиками). Казачий хорунжий Крючков с тремя казаками наткнулся на группу немецких кавалерийских разведчиков из двенадцати человек. Крючков приказал атаковать врага, и казаки убили одиннадцать немцев; больше всех отличился сам Крючков.

Я встретил Крючкова в штабе пехотного корпуса, где он служил в качестве связного. В тот день в штабе выступала популярная исполнительница народных песен Плевицкая[33].

Певица выразила желание сфотографироваться с героем дня, но Крючков отказался.

– Я женатый человек, – объяснил казак, – и не могу фотографироваться с другой женщиной.

Теперь что касается пики. Стальной трехгранный наконечник вставлен в стальную трубку, выполняющую роль древка, и скреплен с ней заклепками. На нижнем конце древка закреплен ножник. В средней части древка скоба для крепления темляка[34].