Читать онлайн «Серый волк. Бегство Адольфа Гитлера». Страница 73

Если сегодня вы посетите деревни Вилья-Генерал-Бельграно, Вилья-ла-Ангостура, Санта-Роза-де-Каламучита, город Сан-Карлос-де-Барилоче или любое другое из сотен немецких поселений в Аргентине, то едва ли поверите, что находитесь в Латинской Америке. И архитектура, и исключительно белое население будут постоянно напоминать о Центральной Европе.[459] В каждом городке обязательно найдутся немецкая школа, немецкая пивная и немецкие рестораны. Даже в 2010 году, к моменту написания этой книги, аргентинцы немецкого происхождения составляли более 3 млн человек среди 42 млн всего населения страны; многие из этих семей перебрались сюда за десятки лет до зарождения национал-социализма. Разумеется, не все аргентинские немцы симпатизировали нацистам, однако консерватизм характерен для всех национальных диаспор, а в 1930-х годах значительную часть аргентинских немцев составляли ультранационалистически настроенные фольксдойче. Когда в руки к Союзникам попали картотеки членов НСДАП,[460] там оказалось почти 8 млн имен; особенно много партбилетов Зарубежной организации нацистской партии было выдано аргентинцам. Оценки разнятся в зависимости от того, учитываются ли в них члены только НСДАП или еще и связанных с ней организаций в Аргентине, но число тех, кто состоял одновременно в германской НСДАП и в ее аргентинском аналоге, приближается к 100 тысячам.

Сторонники нацистов в Аргентине не боялись демонстрировать свои симпатии, более того, они старались делать это как можно более заметно, устраивая дерзкие и масштабные акции. Весной 1938 года более 20 тыс. человек собралось в Буэнос-Айресе на стадионе «Луна-парк» на митинг по случаю Дня Единства, чтобы отпраздновать Аншлюс[461] – присоединение Австрии к Третьему рейху, состоявшееся 12 марта. Знамена нацистской Германии реяли рядом с государственными флагами Аргентины, а одетые в военную форму дети проходили маршем и вскидывали руки в нацистском приветствии. Мероприятие вызвало антинацистские выступления по всему городу. Аргентинская партия нацистов была официально распущена указом президента страны 15 мая 1939 г., но на практике этот декрет мало на что повлиял. В 1941 году в докладе, представленном аргентинскому Конгрессу, депутат Рауль Дамонте Таборда, председатель комитета Конгресса по расследованию деятельности стран Оси, заявлял следующее:

Не думайте, будто мы преувеличиваем. 22 тысячи отлично обученных человек готовы [действовать], к ним нужно добавить 8 тысяч немцев из нацистской партии, 14 тысяч членов Германского трудового фронта, 3 тысячи итальянских фашистов, 15 тысяч фалангистов, многих других из аргентинской организации Гитлерюгенда (исп. Juventud Germano Argentina) и многие тысячи членов Аргентинского националистического альянса – все готовы сражаться.[462]

В 1943 году американский писатель Алан Чейз нарисовал подробную картину присутствия сторонников нацистов по всей Латинской Америке с центром в зарубежном отделении Испанской Фаланги. Он резюмировал:

В какой бы стране Латинской Америки вы ни оказались – в маленькой, но стратегически важной Панаме, или в огромной и могущественной Аргентине, – Зарубежное крыло Фаланги врежет вам между глаз. Более миллиона фалангистов и их пособников, подчиняясь приказам, которые дает из Мадрида генерал Вильгельм фон Фаупель, активно участвуют в войне против Объединенных Наций на стороне стран Оси. Гитлер не дурак, а Фаланги в Латинской Америке принадлежат Гитлеру.[463]

В 1943 году, когда разгром немецких армий в России и Северной Африке, а также падение фашистской Италии убедили самых дальновидных нацистов, что общее поражение в войне неминуемо, Аргентина стала их последней и самой большой надеждой на убежище после войны. Мартин Борман, как всегда, проявил удивительную проницательность и в том же году приступил к осуществлению операции «Огненная Земля» – созданию такого убежища и перевода туда активов. Сторонники нацистов в Аргентине имели практически полную свободу действий, продолжая насаждать в школах нацистскую символику и идеологию и проводить регулярные собрания (хотя к 1943 году это делалось уже не так открыто, как прежде). Однако о самой операции знали немногие – лишь небольшая группа людей, которым Борман имел основания доверять. К ним относились Людвиг Фройде и группа подобных ему могущественных и жадных банкиров и промышленников, харизматичный и амбициозный армейский офицер Хуан Доминго Перон, а также равно наделенная умом и красотой актриса Эва Дуарте.[464]

Проникновение нацистов в Аргентину можно разделить на два этапа (пусть и тесно связанных): создание Борманом агентурной сети и перевод активов, к которому относились финансирование строительных проектов, таких как гостиница «Вена» и «долина Гитлера», а также открытие инвестиционных счетов и банковские депозитные вклады.

Людвиг Фройде, названный в Государственном департаменте США «аргентинским нацистом номер один»,[465] должен был стать серым кардиналом за спиной авторитарного милитариста Хауна Перона. С октября 1942 года, за год до начала операции «Огненная Земля», он фактически был послом нацистов в Буэнос-Айресе. Фройде перебрался из Германии в Аргентину в 1913 году и основал строительную компанию, которая, в конечном итоге, сделала его одним из десяти самых богатых людей Латинской Америки. Его сын, Родольфо Фройде, назначенный личным секретарем Хуана Перона, начиная с весны 1945 года был главным связным нацистов.

Хуан Доминго Перон родился в 1895 году и вырос в седле и с ружьем на холодном, продуваемом всеми ветрами юге – аргентинском «Диком Западе». Он не принадлежал к аристократическому классу эстансьеро – владельцев ранчо, управлявших политической и общественной жизнью Аргентины, – поэтому им двигали скорее личные амбиции, нежели чувство долга перед страной и народом. Вступив в ряды армии в 1911 году, Перон не только преуспел в физической подготовке, но также заслужил уважение как знаток военной истории (он работал над публикацией пяти книг по наполеоновской эпохе), и к 1915 году этот «необычайно умный и проворный профессиональный солдат» стал одним из самых молодых лейтенантов действующей армии. В 1936 году он получил назначение на должность военного атташе в Чили, однако был выслан из страны за шпионаж. В 1938 году, перед началом Второй мировой войны, Перона послали в фашистскую Италию, где как опытный лыжник он был прикомандирован к «альпини»[466] – итальянским горным частям. 10 июня 1940 г., когда танки вермахта уже стояли возле Парижа, Муссолини, наконец, решил, что для Италии будет безопаснее выступить в войне на стороне Германии, и вскоре Перон уже был в Париже и лично наблюдал, как немцы проходят торжественным парадом по капитулировавшей французской столице.[467] По возвращении в Аргентину он использовал свой опыт личного знакомства с итальянским фашизмом и немецким нацизмом для построения собственной политической модели «Новой Аргентины». К лету 1941 года он со своей подругой Эвой Дуарте (меркантильной 22-летней актрисой, чья карьера в кино ограничивалась второстепенными и эпизодическими ролями, но которая завоевывала популярность на аргентинском радио) вошли в число тех граждан Аргентины, которые находились на содержании непосредственно у Берлина,[468] а точнее – у рейхсляйтера Мартина Бормана.