Читать онлайн «Семейные драмы российских монархов». Страница 4

«Будущий царь-освободитель вообще был плакса. Он часто, слишком часто плакал — то от радости, то от огорчений».

Классовый подход, который исповедовали советские историки школы М. Покровского, вообще отрицал значимую роль личности в истории. Объективные процессы (в первую очередь — социально-экономические) были локомотивами развития, а деятельность отдельных личностей не имела никакого значения. Уже упомянутый нами Г.И. Чулков пишет: «На самом деле никакого самодержавия в петербургский период русской истории не было. Сами цари были игрушкой в руках господствующих классов».

Однако уже в 1930-е годы советской исторической науке пришлось пересмотреть свои позиции. Складывание культа советских вождей — Ленина и Сталина — привело к новой постановке вопроса о роли личности в истории. Первой ласточкой можно считать издание в 1936 году книги академика Е. Тарле «Наполеон», вызвавшей большой интерес самого «вождя народов».

А поворот вождей большевизма от оголтелой русофобии к признанию за русским народом права на место в новой мировой коммунии привёл и к новым оценкам деятельности русских государей. Особенное внимание советские историки уделяли двум фигурам — Иоанну IV Грозному и Петру I. При этом трактовка личностей обоих государей существенно отличалась от объективной оценки. Складывались новые мифы — о близком к народу царе-реформаторе, о «необходимой во имя общего дела жестокости». Образы государей, созданные советским кинематографом, оказывали влияние не только на массовое сознание, но и на историческую науку.

Падение советского режима, снятие цензурных ограничений в сочетании с огромным интересом нашего народа к познанию собственной истории привели к тому, что полки книжных магазинов заполонили самые разнообразные книги, но, увы, доброкачественные составляли лишь каплю в море. Наступило время торжества мифов.

Обидно то, что большинство распространённых в массовом сознании мифов о русских государях давно рассмотрены и опровергнуты исторической наукой. Но доходят ли открытия историков до общества? Увы, профессиональные исторические исследования издаются в нынешние времена крошечными тиражами в 1000, а то и 500 экземпляров. А место популярной исторической литературы, которая бы позволяла публике ознакомиться с научной точкой зрения на наше прошлое, занято огромной армией шарлатанов, тиражирующих мифы, да ещё и потешающие публику весёлыми (или, напротив, ужасными) выдумками. И тиражи таких произведений порой превышают десятки тысяч экземпляров. А ещё выступления на радио, телевидении…

Предлагаемая вниманию читателя книга и призвана стать своего рода мостом между историческими исследованиями и неравнодушной к истории Отечества публикой. При её написании автор опирался на работы российских профессиональных историков и видит свою цель в том, чтобы в простой и понятной читателю форме описать некоторые моменты в биографиях десяти российских государей.

Поскольку книга не является строго научной, то мы можем позволить себе чуть больше, чем авторы исследований. Там, где историк вынужден пасовать перед отсутствием исторических фактов, интересующийся историей обыватель может позволить себе при помощи логических конструкций достраивать неизвестное, находить связи между фактами, строить версии. Впрочем, во всех подобных случаях в тексте будет сделана особая оговорка.

Временные рамки этой книги ограничены XVIII столетием. Это не значит, что до правления Петра Великого и после царствования Павла I семейные отношения не влияли на политические процессы в Российской империи. Но никогда это влияние не было столь сильным в век, который нынешние любители истории склонны называть галантным, а современники называли «железным»… Дело в том, что в это время модернизационная трансформация российской государственности с превращением Русского царства в Российскую империю совпала с кризисом семейных отношений, вызванным распространением идеологии Просвещения. Этот кризис не был столь масштабным, как в XX веке, он затронул только верхние слои общества. Однако в это время роль этих слоёв была значительно выше, чем сейчас, так же как и значение наследственных и семейных связей. Никогда в истории российской монархии не было такого количества династических коллизий, запутанности в вопросах наследства, передачи власти вопреки закону. На XVIII столетие приходится несколько важных, ключевых точек, когда судьба страны могла пойти по-другому. Такие точки можно найти в любой период нашей истории, но в выбранное нами для анализа время их причинами, как правило, являлись семейные драмы внутри российской царствующей династии. Но ещё важнее описания эпохи заговоров и переворотов, то, каким образом был преодолён этот перманентный кризис.

Император Павел Петрович первый понял, что нужно делать на уровне рациональном, но на уровне семейном, личном, он во многом оставался человеком XVIII века, что и предопределило его трагический конец. Но его сыновья — императоры Александр и Николай — сумели найти выход. Какой? Об этом написано в книге.

Говоря о роли семейных драм в истории российской монархии, нельзя не упомянуть о наиболее известной из них, хотя последняя и произошла на 120 лет раньше, чем начинаются хронологические рамки нашего повествования. Речь идёт об историческом эпизоде, хорошо знакомом каждому со школьной скамьи, — об убийстве первым русским царём Иоанном Васильевичем Грозным своего сына царевича Ивана.

При словах «Иван Грозный убивает своего сына» мы сразу вспоминаем знаменитое полотно И.Е. Репина, которое находится в Третьяковской галерее. Сумрачная палата, опрокинутое кресло, брошенный посох, государь в тёмной одежде, с обезумевшим взглядом прижимает к себе полулежащего, залитого кровью царевича в нарядной одежде… Нет никого более, только отец и сын — кровавый финал семейной трагедии…

Впрочем, сам Илья Ефимович дал своему произведению несколько другое название — «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года», а сюжетная основа была взята из труда Н.М. Карамзина «История государства Российского»:

«Царевич исполнился ревности благородной, пришёл к отцу и требовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России. Иоанн в волнении гнева закричал: „Мятежник! Ты вместе с Боярами хочешь свергнуть меня с престола!“ и поднял руку. Борис Годунов хотел удержать её: Царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им Царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровию. Тут исчезла ярость Иоаннова. Побледнев от ужаса, в трепете, в исступлении он воскликнул: „Я убил сына!“ и кинулся обнимать, целовать его; удерживал кровь, текущую из глубокой язвы; плакал, рыдал, звал лекарей; молил Бога о милосердии, сына о прощении. Но Суд Небесный совершился!.. Царевич, лобызая руки отца, нежно изъявлял ему любовь и сострадание; убеждал его не предаваться отчаянию; сказал, что умирает верным сыном и подданным… жил четыре дни и скончался 19 Ноября в ужасной Слободе Александровской…»