Читать онлайн «Зато мы делали ракеты. Воспоминания и размышления космонавта-исследователя». Страница 2

Отец, еще будучи студентом, подрабатывал бухгалтером. После моего рождения учиться и одновременно работать, чтобы содержать большую семью, стало трудно, и ему пришлось бросить учебу.

В конце двадцатых годов родители взяли участок, построили своими силами дом и посадили сад. Однако через какое-то время власти на месте нашего дома решили построить поликлинику. В 1935 году родители получили задом компенсацию, купили на эти деньги двухэтажный дом на улице Чичерина. Наша семья занимала там верхний этаж, а внизу жили квартиранты, которые вселились, по-видимому, после революции и ничего хозяину дома не платили. Поэтому он продал дом моим родителям недорого. Участок принадлежал нам, на нем располагались сад, сараи, гигантский погреб. Фактически было два сада: яблоневый и вишневый. Яблоневый — старый, с большими деревьями. Из нашей с братом комнаты можно было через окно спуститься по яблоне прямо в этот сад. Кроме того, были еще «джунгли» — участок, заросший травой, кустарниками и деревьями. Второй этаж — четыре небольших комнаты, включая кухню, веранда — тоже были в нашем распоряжении. В конце улицы начинались карьеры, где для местного кирпичного завода добывали песок и глину. Зимой там для нас были лыжные горки, летом — футбольные поля, а весной мы даже плавание устраивали на тающих льдинах в большой луже.

В 1937 году родители продали этот дом (тоже, наверное, не смогли долго выдержать квартирантов) и купили кирпичный домик на Рабочем проспекте, где тоже посадили сад.

Я уже рассказывал о принятом мной «космическом» решении. Тогда же поделился со своим одноклассником великим замыслом: «В 1964 году полечу на Луну». Почему именно в 1964-м? И именно на Луну? Скорее всего потому, что перед этим вышла на экран кинокартина о полете на Луну. В числе персонажей фильма был Циолковский, демонстрировался старт лунной ракеты по наклонной эстакаде! Тогда я рассчитал: закончить школу — шесть лет, пять лет на институт и еще лет пятнадцать-семнадцать — на исследования, проектирование, постройку корабля и подготовку к полету.

Верность детской мечте хранил недолго. Уже когда учился в седьмом классе, показалась заманчивой идея передачи электроэнергии без проводов, которую почерпнул, наверное, в каком-нибудь фантастическом рассказе. Представлялось несложным преобразовать электроэнергию в радиоизлучение высокой частоты, сконцентрировать ее в узкий направленный луч и по этому лучу передавать. Смущало одно: а если пролетающий самолет наткнется на этот луч? Сгорит?!

Записался в энергетический кружок городского Дворца пионеров. Для начала руководитель кружка предложил попробовать сделать электрический генератор с постоянным магнитом. Руки у меня оказались неважные — нужный зазор между ротором и статором никак не получался. Энергетиком так и не стал, но время, проведенное в кружке, хорошо запомнилось. Руководитель кружка, инженер, умел находить с нами общий язык. Правда, когда я рассказал ему о своей «электрической» идее, разочаровывать меня не стал, но посмотрел как-то нехорошо и в дальнейшем относился ко мне несколько настороженно. Наверное, подумал, а не зря ли тратит время на этого зануду.

В том же кружке было еще двое ребят — Владька Маликов и Вовка Саенко. Жили они недалеко от меня, и мы учились в одной школе. Вечерами вместе занимались в кружке и, уже совсем поздно возвращаясь длинной дорогой домой, обсуждали все подряд: от навыков работы с напильником до устройства Вселенной. Последняя тема часто занимала мальчишек: а что там, за облаками? Мы были уверены: можно сделать, построить все. Нужно только хорошо подготовиться, изучить уже достигнутое в выбранном направлении и не тратить время на изобретение велосипеда.

Позже, занимаясь в энергетическом кружке, оправдывал свое отклонение от космической линии тем, что для создания космических кораблей требуются глубокие инженерные знания. К окончанию десятого класса колебания в выборе профессии стали носить просто неприличный характер: захотелось попутешествовать, на мир посмотреть, ну, например, геологоразведчиком стать или дипломатом. Как почти в каждом мальчишке, во мне была склонность к бродяжничеству.

В конце концов все решила книга. В школьной библиотеке мне попалась на глаза работа известного немецкого инженера и изобретателя Макса Валье «Полет в мировое пространство». И в этой книге все излагалось достаточно понятно, но более серьезно и увлекательно. Мне стало, как показалось тогда, значительно яснее: как, по каким траекториям может летать космический корабль. И когда дело дошло до поступления в институт, я твердо решил идти в авиационный, полагая, что это ближе всего к выбранной цели.

Школу закончил в эвакуации, в Коканде, в сорок третьем году. В аттестате одни пятерки — по тогдашним правилам мог поступить в институт без экзаменов. И послал документы в Московский авиационный. Прошло лето, а вызова в институт все не было. Только в сентябре пришла бумага, получил пропуск для проезда в Москву, попрощался с матерью и отправился в столицу. Пришел в МАИ, но мне сообщили, что я опоздал на месяц, прием уже закончен, все места заняты. Что делать? Узнав, что Московское высшее техническое училище только что вернулось из эвакуации и у них на некоторые специальности недобор, подался туда. Поступил на факультет тепловых и гидравлических машин, хотя это и далеко от космической техники, но ракетный двигатель все-таки тоже тепловая машина. Через год, думал, переведусь куда-нибудь поближе, а может, и в МАИ.

Тогда в МВТУ и намека не было на веселую студенческую жизнь. Холод. Бумаги для чертежей нет. Выискивали на кафедрах старые проекты и чертили на обороте. И конечно, обычные для студентов проблемы с финансами, с едой и одеждой.

Ощущение нужды и голода сопровождало меня многие годы. До войны в стране повсеместно, как правило, голодали, но дома мы этого не ощущали, отец и мать выкладывались изо всех сил, чтобы дети не нуждались в куске хлеба. Перед войной начали надоедать очереди за хлебом, — и мне тоже приходилось стоять. Во время войны голодали постоянно, особенно когда мы с матерью были в эвакуации. Тогда у меня появились язвы на ногах. Только много позже, став взрослым, узнал, что эти так называемые трофические язвы — результат голодания. И студентом тоже почти постоянно чувствовал голод, хотя у нас и были карточки, по которым можно было получить какой-никакой обед в столовой, а успевающим выдавались талоны на дополнительное питание.

Как староста группы я в деканате получал списки на получение талонов на дополнительное питание для студентов нашей группы. И регулярно в этих списках чуть ли не против каждой фамилии, стояло «зад», «зад», «зад» (то есть «задержать»). Это означало, что нам талоны на неделю не выдавали. А задерживали талоны на дополнительное питание за то, что мы не ходили на лекции по марксизму и политической экономии — лекции эти были так занудны! Плохо было и с куревом. После получения стипендии хотя бы один из нашей компании покупал папиросы и рассовывал их по закоулкам, чтобы было что искать, когда деньги и курево кончались. Но мы были молоды и жизнерадостны. Получив стипендию, могли и выпить, особенно в праздник.