Читать онлайн «Ветер военных лет». Страница 22

В Бекетовке мы узнали интересную новость: в нашу армию влилась еще одна дивизия. Это была прославленная 13-я гвардейская ордена Ленина, Краснознаменная стрелковая дивизия, которой командовал Герой Советского Союза генерал-майор А. И. Родимцев.

13-я гвардейская стрелковая дивизия до середины сентября входила в резерв Ставки Верховного Главнокомандующего и была брошена в бои за Сталинград в самые тяжелые дни защитников города, дни, когда фашисты, решив любой ценой взять Сталинград, не останавливались ни перед какими жертвами и упорно двигались к Волге. Защитники города, истекая кровью, дрались за каждый дом, за каждый метр мостовой. Их оставалось все меньше Временами казалось, что судьба города решена.

И вот тогда через Волгу была переправлена 13-я гвардейская стрелковая дивизия Родимцева, молниеносно и неожиданно атаковавшая немцев. Гвардейцы дрались с отчаянной, беспримерной храбростью и 16 сентября заняли Мамаев курган, ставший теперь величественным памятником сталинградской славы, славы вечной, немеркнущей.

В конце марта наша армия вошла в Степной округ, мы передислоцировались сначала в район города Боброва, под Воронеж, а потом и еще дальше.

В конце апреля 1943 года 66-я армия, в которую по-прежнему входила наша дивизия, была переименована в 5-ю гвардейскую.

В 1е дни Генеральный штаб провел мероприятия с целью улучшить управление в общевойсковых армиях, сделать их более сильными. Я имею в виду создание внутри армий корпусов, объединявших чаще всего три дивизии.

Понятно, что при таком совершенствовании организационных форм должны были произойти и произошли перемещения командных и штабных кадров. Одно из них коснулось меня.

Тихим апрельским вечером я выехал в штаб армии по вызову командарма. Воздух показался мне прохладным. Озноб пробегал то по лицу, то по спине.

Генерал-лейтенант Алексей Семенович Жадов в своем кабинете озабоченно просматривал бумаги. Оторвавшись от них, бросил на меня быстрый взгляд. Я доложил, как полагается.

— Ты что, нездоров? Желтый какой-то, — внимательно разглядывая меня, спросил командарм.

— Здоров как будто. Познабливает немного.

Жадов снова, еще более внимательно посмотрел на меня и заговорил о делах. В конце нашей беседы он сказал:

— Готовься, Глеб Владимирович, принимать от Родимцева тринадцатую дивизию.

Это предложение было и неожиданно и, скажу прямо, не очень приятно. Во-первых, я столько сил вложил в свою 299-ю дивизию, знал и любил ее людей, с которыми вместе прошел через сталинградские бои. Во-вторых, нелегко было принять именно прославленную 13-ю гвардейскую дивизию с ее уже сложившимися богатыми боевыми традициями и внутренним отношением, принять ее у героя комдива, пользующегося авторитетом и любовью всего личного состава. Как ни говорите, я был для них чужой, посторонний человек.

Конечно, в армии, где многое определяется жесткими требованиями воинской дисциплины, эти рассуждения могут показаться сентиментальными. Но это только на первый взгляд. Нельзя забывать, что в то время шла война, война страшная, кровопролитная, беспощадная, и эмоциональный настрой людей, их взаимоотношения, отношение бойцов к командирам играли совсем иную роль, чем в мирное время. Преданность Родине и народу на фронте выражалась не просто в сознательном подчинении приказам командиров, а, если хотите, в страстном желании идти навстречу приказу, сделать больше, чем можешь. При этом подчиненный, получая приказ командира, должен полностью доверять ему, должен знать, что командир не заставит его рисковать бессмысленно. А командир в свою очередь, дорожа этим доверием, должен быть уверен в своем подчиненном.

Все это особенно важно на войне. Со своей дивизией я сжился, мы проверили друг друга в тяжелейших боях под Сталинградом, и, признаться, хотелось бы продолжать войну именно с ними.

Вот почему на предложение генерала Жадова принять 13-ю дивизию я твердо ответил:

— Товарищ командарм, я хотел бы остаться в своей дивизии.

Жадов взглянул на меня недовольно:

— Двести девяносто девятая дивизия переходит в другую армию. Родимцев принимает корпус, в который, кстати, войдет и тринадцатая гвардейская. Конечно, если ты хочешь в другую армию, дело твое. Можешь оставаться командиром двести девяносто девятой.

— Все понял, товарищ командарм. Согласен, — ответил я, смутившись от собственной мысли, что, кажется, испугался трудностей. — Когда и кому прикажете сдать дивизию?

В последних числах апреля, сдав 299-ю стрелковую дивизию, я направился к новому месту службы. По пути заехал в штаб армии, находившийся в большом мало пострадавшем от войны селе. Я приехал туда совершенно больным и с трудом переступил порог избы, занимаемой генералом Жадовым.

— Ну вот! — сказал командарм. — А еще говорил, что здоров. Кириллов! приказал он своему адъютанту. — В постель его! Быстро! И врача немедленно.

У меня оказалась инфекционная желтуха, болезнь, которой в мирное время болеют месяцами. Я пролежал в полутемной деревенской хате три недели, предоставленный заботам моих подчиненных: адъютанта Александра Баранова и водителя Кронида Федорова. Помню, что они не очень доверяли медицинским познаниям друг друга и нередко спорили о том, что мне нельзя есть и что можно.

После выздоровления, в середине мая, я приехал в штаб 32-го гвардейского стрелкового корпуса, представился официально генерал-майору А. И. Родимцеву и в этот же день вступил в командование 13-й гвардейской стрелковой дивизией.

Оказалось, что генерал Родимцев добился назначения в формируемый штаб корпуса многих ветеранов 13-й дивизии, опытных и талантливых командиров. Я понимал необходимость подобных перемещений. Но тем не менее жалел об уходе из дивизии таких одаренных офицеров, как бывший командир 39-го полка, а затем заместитель командира дивизии Иван Аникеевич Самчук, начальник артиллерии дивизии полковник Петр Яковлевич Барбин и других.

Однако в этих перемещениях была и своя положительная сторона.

Посоветовавшись с заместителем командира дивизии по политчасти полковником Михаилом Михайловичем Вавиловым и начальником штаба дивизии полковником Тихоном Владимировичем Бельским, прекрасно знавшим боевые и человеческие качества офицеров соединения, мы смело выдвинули на повышение талантливую молодежь. Так командующим артиллерией дивизии впоследствии был назначен бывший командир 32-го артиллерийского полка полковник Александр Владимирович Клебановский, а командиром артполка — майор М. 3. Войтко. Начальником тыла дивизии стал бывший начпродснабжения Сичной, начальником инженерной службы подполковник Н. И. Барышенский и т. д.