Читать онлайн «Записки графа Е.Ф.Комаровского». Страница 29

Между тем двор из Москвы возвратился в Петербург. Я, пробыв несколько дней после того в Москве и получив удостоверение о будущем моем счастии, отправился туда же для испрошения позволения у императора вступить в законный брак с девицею Елисаветою Егоровною Цуриковой, о котором государь уже несколько был известен, и пригласить зятя моего А. Н. Астафьева и сестрицу Анну Федотовну быть свидетелями события, которого они так давно желали, совершившегося 8 января 1802 года в церкви Косьмы и Дамиана на Полянке, почти против дома В. Д. Арсеньева.

В марте месяце того же года мы поехали в Петербург: матушка моя, теща, которая с того времени заступила для меня место моей родной матери, по ее ко мне милости и по моей сыновней к ней привязанности, — жена моя Елисавета Егоровна, князь А. А. Черкасский, родной племянник матушки, и я.

Император предпринял летом путешествие в остзейские провинции; я испросил у его величества позволение во время его отсутствия съездить осмотреть деревни жены моей, куда и матушка с нею приехала; я в первый раз познакомился тогда с прелестным Городищем и полюбил оное. Объезжая прочие деревни и входя в каждый крестьянский дом, я нашел в одном из них, в селе Покровском, старуху и трех молодых женщин. Спрашиваю, почему я не вижу ни одного мужика. Старуха, заплакав, мне отвечала, что из молодых женщин одна ее дочь и две невестки, которые обе овдовели, что с небольшим в три недели их мужья, а ее сыновья померли от горячки, и что дом ее остался почти без работников. Сие тотчас подало мне мысль иметь лекаря и учредить в Городище лазарет, чем я немедленно занялся и скоро привел в исполнение.

Дело Шубина — Назначение начальником петербургской полиции — Граф Каменской, главнокомандующий столицею — Преобразования по полиции — Просьба об увольнении от полицейской службы и ее результаты — Эртель — Покупка у него 500 душ крестьян и выгодная их продажа — Проект о сформировании земского войска — Солдатские светлицы при Екатерине II — История казарм Семеновского полка — Приезд эрцгерцога палатина — Получение от эрцгерцога графского достоинства — Рождение сына — Отъезд эрцгерцога — Мысль об учреждении секретной полиции — А. Д. Балашов — Определение его московским обер-полицеймейстером — Болезнь и отправление за границу

По возвращении моем в Петербург случилось происшествие, которое сделало тогда много шуму. В Семеновском полку служил поручиком Шубин; он был очень дружен с К. М. Полторацким, бывшим тогда полковым адъютантом Семеновского полка. Шубин однажды открылся ему, что какой-то Григорий Иванов, находившийся при дворе великого князя Константина Павловича, предлагает ему войти с ним в заговор против императора Александра, что Шубин никак на сие не соглашается, а открывается Полторацкому с тем, что нельзя ли Григория Ивановича схватить, ибо у них свидания бывают в Летнем саду, когда смеркается. Полторацкий на сие согласился и в назначенный день и час поехал с Шубиным в Летний сад. Идя вместе по большой аллее, Шубин сказал:

— Слышишь, кто-то идет. Это верно он! Ты постой, а я пойду к нему навстречу.

Полторацкий после показал, что он точно слышал будто шаги и видел даже, что кто-то мелькнул между деревьями; сие, вероятно, ему просто показалось. Через пять минут Полторацкий слышит пистолетный выстрел, бежит на оный и видит друга своего Шубина, лежащего на земле и говорящего:

— Ах, злодей меня застрелил!

Полторацкий не знал, что с ним делать, поднял его и примечает, что у него идет кровь из левой руки; к счастию, видит огонь в нижнем этаже Михайловского замка, Полторацкий ведет Шубина туда. Этот огонь был в комнатах, занимаемых бывшим кастеляном того замка. Полторацкий осматривает своего друга и видит, что рана не смертельна, а только что прострелена рука выше локтя. Послали за лекарем, а Полторацкий поехал тотчас на Каменный остров, чтобы немедленно довести до сведения императора о таком важном происшествии. На Каменном острове все спало. Полторацкий идет в комнаты, где жил обер-гофмаршал, граф Николай Александрович Толстой, приказывает его разбудить и рассказывает ему о случившемся в Летнем саду. Граф Толстой решается идти к государю и сообщает его величеству о слышанном от Полторацкого. Петербургским военным губернатором был тогда Михаил Илларионович Кутузов.

За несколько времени перед тем случилось еще два происшествия в столице. Одна карета, ехавшая с Васильевского острова, на Исаакиевской площади смяла одного англичанина. У Михайловского замка, после постройки оного, оставались еще шалаши, в которых живали рабочие люди; брат кавалера великих князей, Николая и Михаила Павловичей, Ушаков, возвращаясь ночью домой в Михайловский замок, где он жил вместе с своим братом, выскочившими из тех шалашей людьми был ограблен и жестоко прибит.

Государь действиями петербургской полиции был уже весьма недоволен, ибо и то и другое из сих приключений остались нераскрытыми; происшествие, случившееся в Летнем саду, довершило, чтобы прогневать императора на полицию. Михаил Илларионович сказался больным. На другой день после шубинской истории назначена была комиссия из генерал-адъютантов: Уварова, князя Волконского и сенатора Макарова, чтобы произвести строгое по сему делу разыскание. Случившийся тогда в Петербурге фельдмаршал, граф Каменской, назван был главнокомандующим в столице, а я назначен к нему в помощники и начальником петербургской полиции. Фельдмаршал и я случились тогда во дворце, когда государю угодно было позвать графа Каменского и меня в свой кабинет и объявить нам обоим сию высочайшую свою волю. Вышедши из государева кабинета, я предложил фельдмаршалу навестить Михаила Илларионовича Кутузова; граф Каменской на сие согласился. Мы нашли Кутузова очень растроганным, особливо шубинской историей. Говоря о ней, я сказал:

— Мне кажется, что пресловутый Григорий Иванович — призрак.

Михаил Илларионович с восклицанием отвечал:

— Вы правы, генерал.

В следующий день приехал ко мне обер-полицеймейстер Овсов с двумя полицеймейстерами, Зайцевым и Евреиновым, и со всеми частными приставами. Из поданных мне рапортов я усмотрел, что при многих будках не было вовсе будочников; сие меня крайне удивило. Я спросил о причине и сказал:

— Мудрено ли, что по улицам делаются грабежи и драки, когда ни брать грабителей, ни разнимать дерущихся некому.

Частные пристава мне отвечали, что в будочники посылают людей обыватели из своих дворов, кого хотят, а тем из них, которые не пожелают прислать человека натурою, дозволяется внести девять рублей в месяц деньгами; что на сию сумму никакой нет возможности нанять человека, который бы согласился бессменно стоять на часах, а особливо зимою на морозе[55].