Читать онлайн «Гитлер и его бог. За кулисами феномена Гитлера». Страница 48

«Великий мастер лжи» – это выражение Гитлер часто употреблял в «Майн Кампф», говоря о еврее. Ранее этот оборот часто использовал Эккарт, позаимствовавший его у своего любимого Артура Шопенгауэра. В действительности же это выражение великолепно применимо к самому Гитлеру. Он обладал инстинктивным чувством слабостей человеческой натуры и умением использовать их, обращаясь как с массами, так и с отдельным человеком. Он умел самым бессовестным образом сбивать с толку, извращать факты и лгать. При чтении «Майн Кампф» это просто бросается в глаза. Быть может, еще и по этой причине он впоследствии сожалел, что написал эту книгу.

«Обычные люди готовы поверить чему угодно, то ли из-за своего невежества, то ли из-за простодушия», – писал он. «Большая ложь всегда правдоподобна. Дело в том, что широкие массы народа всегда гораздо легче поддаются влиянию на уровне эмоций. На уровне сознания и воли это не так легко. В примитивной простоте своих умишек они легче становятся жертвой большой лжи, чем маленькой…» Обещания даются для того, чтобы их не сдерживать. Договоры подписываются для того, чтобы их нарушать. Но адресатом величайшей лжи Гитлера был сам германский народ. Он делал вид, что народ – это его невеста по имени Германия, именно поэтому он холост. Он дал им работу, хлеб, радио и самоуважение – на время. Он развлекал их театральной и военной шумихой. Однако он не сказал им главного: их откармливают для того, чтобы отдать на съедение Смерти.

«Великим мастером лжи» и великим софистом был сам Адольф Гитлер; мастер внушения, он делал это страстно, извращая все термины и аргументы, и убеждал, сметая все логические барьеры. Если, как пишет Фест, от «Майн Кампф» исходит тошнотворный запах, причина этого – ее лживое содержание. Эта книга является истинным историческим предостережением. К сожалению, для большинства людей, знающих о ее существовании, она остается лишь вздорным курьезом.

Почему же, в конце концов, Гитлер стал антисемитом? Рон Розенбаум задал этот вопрос Алану Буллоку, изучавшему жизнь диктатора в течение многих лет: «Я не знаю. Никто не знает. Никто даже и не начал понимать»338. «Гитлер никогда ни единым словом не обмолвился о том, что планирует величайшее аутодафе в истории [то есть холокост]», – пишет Кёхлер339. «Несмотря на все известные нам факты, причины гитлеровского антисемитизма в полной мере необъяснимы», – считает Мазер340. И все же о гитлеровском намерении истребить евреев написано на каждой странице «Майн Кампф». Он кричал об этом во всеуслышание, ему вторили тысячи глоток в классных комнатах, на митингах и демонстрациях, радио в домах и громкоговорители на улицах, этим были наполнены газеты, журналы, эти вести нес безбрежный книжный поток. Но его «невеста Германия» по-настоящему не верила в это (так же, как и весь остальной мир) – это было слишком ужасно, это не могло быть правдой, – она предпочитала не размышлять на эти тревожные темы или держалась на расстоянии, не желая думать о своей ответственности.

«Для [еврея] язык не является инструментом выражения его мыслей, это скорее средство их сокрытия», – писал Гитлер. «Он не остановится ни перед чем. Его совершенно бесстыдное поведение ужасает, и неудивительно, что для нашего народа еврей стал символом зла и воплощением самого Сатаны». «Как бывало уже не раз, Германия вновь стала главным пунктом этой чудовищной борьбы. Если наш народ и государство падут жертвами этих душителей, жаждущих крови и денег, жертвой этой гидры станет и вся земля. Если же Германии удастся вырваться из ее объятий, тем самым будет устранена величайшая угроза всем народам мира»341.

«Важно, чтобы мощь нашей нации опиралась не на колониальные владения, – писал Гитлер в “Майн Кампф”, – а на наши собственные исконные европейские территории. Наш рейх не будет в безопасности до тех пор, пока у него не будет запаса земель, достаточного для того, чтобы – на столетия вперед – обеспечивать каждого представителя нашей расы собственным наделом. Никогда не следует забывать, что самым священным правом в этом мире является право человека на землю, которую он желает возделывать для себя, а самой священной из всех жертв является кровь, пролитая ради этой земли»342. Гитлер не оставлял никаких сомнений насчет того, где следует искать эти земельные наделы. Германские племена веками тянуло на восток, к завоеванию земель, принадлежащих балтийским, славянским и другим народам Восточной Европы. Drang nach Osten, стремление на восток, было чем-то вроде циклически повторявшегося подсознательного импульса. Сонмы викингов спускались на лодках по Днепру из «Готланда», главным образом из Швеции, доходя до Киева и Константинополя. Тевтонские рыцари покорили Пруссию и захватили территории, которые теперь называются Польшей, Прибалтикой и Украиной. Германские поселенцы становились здесь землевладельцами, а их потомки долгое время жили в тех же краях, гордясь своим германским происхождением. (Сталин отправит их всех в Сибирь.)

Гитлер впервые четко и в деталях сформулировал свою теорию Lebensraum (жизненного пространства) именно в «Майн Кампф». До этого главной темой его пропагандистских выступлений была идея германского возрождения и мести главному врагу Германии – Франции. И все же он никогда не забывал о России, востоке и необходимом жизненном пространстве – да иначе и быть не могло: об этом постоянно напоминала Октябрьская революция 1917 года. И она сама, и ее последствия вызывали у немцев страх, возросший после целой вереницы красных восстаний и бунтов внутри самой Германии. Важными центрами антикоммунизма и антисемитизма были русские эмигрантские круги в Германии и Франции. Многие из этих беженцев-эмигрантов были дворянами, принадлежали к верхушке буржуазии и потому исповедовали правую идеологию. Как правило, в приютившей их стране они устанавливали контакты с экстремистами правого толка. Именно эти люди привезли в своем багаже «Протоколы сионских мудрецов». Альфред Розенберг был типичным их представителем. Другим был Эрвин фон Шойбнер-Рихтер, который во время Пивного путча шел рядом с Гитлером. Не погибни он тогда, его имя могло бы получить куда более широкую известность.

«Борьба за Lebensraum – это не просто нацистская цель»343. Действительно, завоевательные походы на восток всегда были вопросом тевтонской гордости, высокомерия и алчности. Тевтонские рыцари, католики, всегда считали себя существами более высокой породы по сравнению с пруссами, язычниками и варварами и прочими подобными им презренными народами. (По иронии судьбы именно потомки этих пруссов впоследствии провозгласят себя богоизбранным народом, носителем высочайшей культуры и законным – о каком законе речь? – властителем человечества.) Фриц Фишер показал, как Бетман-Гольвег – не так уж и давно, в 1913 году – инициировал «эпохальный поворот в сторону России». Это произошло, пишет Фишер, после возвращения канцлера из путешествия по Российской Империи, предпринятого за год до этого. Тогда он своими собственными глазами увидел – и это стало для него «чем-то вроде откровения», – какими необъятными человеческими и природными ресурсами располагает эта страна.