Читать онлайн «Жаклин». Страница 28

В это время прибыл Бергдорф, который должен был довести до ума платье из белого шелка, приготовленное специально, чтобы Джекки могла надеть его на бал в честь инаугурации. Платье, сшили довольно замысловато, с лифом, прошитым серебряными нитками, и белой блузкой. Так как у Джекки не имелось своих драгоценностей, которые могли бы произвести впечатление, она страстно хотела взять напрокат замечательную бриллиантовую булавку и серьги с бриллиантами у Тиффани, но Кеннеди, узнав об этом, запретил ей. Джекки, которая уже обо всем договорилась через свою секретаршу, обратилась к Летиции Болдридж, чтобы та попросила Тиффани поддержать ее версию о том, будто она берет булавку у своей свекрови. Тогда она сможет надеть ее вместе с серьгами.

«Скажи Летиции, что, если об этом станет известно журналистам, я больше не буду иметь никаких дел с Тиффани. А если никто ничего не узнает, то мы закупим у них все наши подарки».

Когда с этим было покончено, Джекки занялась свои нарядом, в котором собиралась появиться на гала-концерте, организованном Питером Лоуфордом и Фрэнком Синатрой накануне инаугурации.

Ранее Олег Кассини написал ей письмо, предлагая свои услуги и уверяя, что первая леди Америки, как и английская королева, должна иметь своего модельера. Так как семья Кеннеди настаивала на том, что она должна носить в Белом доме только американскую одежду, Джекки решила назначить голливудского кутюрье на должность модельера при Белом доме. Впервые в истории первая леди приняла такое решение.

Мужчины семьи Кеннеди, любившие кутить с такими богатыми молодыми людьми, как Олег и его брат Игорь, знали, что модельер — отчаянный бабник и никак не гомосексуалист. Так что общественный скандал администрации президента не грозил. Олег и Игорь многие годы являлись доверенными лицами Джо Кеннеди, знакомившими его с голливудскими актрисами-старлетками и сопровождавшими его в клуб «Ла Каравелла», где они тратили огромные суммы денег, закусывая и выпивая в обществе женщин. Джекки частенько приставала к Кассини с просьбами рассказать ей об этих «ужасных загулах», как она называла подобное времяпрепровождение.

Этого модельера, бывшего мужа кинозвезды, не признавали на Седьмой авеню, но он создавал элегантную и простую одежду, которая нравилась Джекки. К тому же он развлекал ее как европейский кутюрье. Хотя его и обидело то обстоятельство, что она решила работать с Бергдорфом над своим инаугурационным платьем, Джекки чувствовала, что Кассини можно смело доверить заботу о ее гардеробе, который занимал большую часть ее времени в Палм-Бич. В декабре она написала ему подробное письмо, в котором говорила о том, что конкретно нужно для нее сделать.

«Дорогой Олег!

Слава Богу, весь страх позади — мне не пришлось нарушить слов, данных Бергдорфу и вам. Теперь я понимаю, что чувствовал бедный Джек, когда сказал троим, что они могут стать государственными секретарями!

Но я все же думаю, что вы не в обиде, не так ли? Вы вели себя как настоящий джентльмен, каковым и являетесь.

Это письмо представляет из себя лишь ряд невнятных мыслей. Но мне необходимо все привести в порядок и обдумать все детали, иначе у меня просто не будет сил сделать то, что я должна сделать».

Затем она объяснила ему, какие требования предъявляет своему модельеру. Самым важным для нее было то, чтобы одежда отличалась оригинальностью.

«Позаботьтесь о том, чтобы никто не носил такой одежды, как у меня, — писала она. — Я думаю, что вы захотите взять некоторые из моих платьев для вашей коллекции, но мне хочется, чтобы моя одежда принадлежала только мне, и я не желаю видеть в ней разных там маленьких толстушек. Вы лучше меня знаете, как поступить, чтобы никто не наладил выпуск дешевых подделок. Я хочу, чтобы ни у кого не было таких платьев, как у меня. Так что заранее никому не следует говорить о моих нарядах…

А теперь я заканчиваю письмо, и вот еще кое-что напоследок:

1) Извините, что не обратилась к вам с самого начала. Теперь я совершенно счастлива.

2) Защитите меня — я у всех на виду и не знаю, как избежать этого.

3) Будьте добры доставить мне все необходимое вовремя, так, чтобы я ни о чем не волновалась.

4) Имейте в виду, что каждый раз, когда вы будете посещать Белый дом, вы должны обедать с нами и развлекать бедного президента и его жену в этом ужасном месте.

5) Я всегда считала, что, если мы с Джеком отправимся в официальную поездку во Францию, я тайно пойду к Живанши и закажу там себе одежду, чтобы мне не было стыдно появляться на людях. Но теперь я знаю, что мне нет нужды делать это. Вы создаете такую прекрасную одежду».

Джекки не рассматривала инаугурационный бал как вечеринку и считала его политическим событием. Но так как во время бала ей предстояло стать центром внимания публики и телевизионщиков, она решила играть роль первой леди, которая, по ее мнению, должна быть ничем не хуже королевы.

Джек Кеннеди стремился вернуться в Вашингтон, где его как новоизбранного президента ждали вечеринки и приемы. Радуясь своей победе и желая хорошенько отметить ее, он с энтузиазмом принимал все приглашения. Хотя Кеннеди не любил классическую музыку, он с нетерпением ждал начала торжественного концерта в честь инаугурации в Конституционном зале. В городе намечалось пять балов, и он планировал потанцевать на каждом из них. Идея проведения парада перед Белым домом очень ему понравилась, несмотря на то, что пришлось бы провести несколько часов на холоде. Привыкнув за многие годы к компании кинозвезд, он с волнением приветствовал голливудских знаменитостей, которые собрались выступить на гала-концерте, финансируемом демократической партией и организованном Фрэнком Синатрой и Питером Лоуфордом. Он гордился тем, что после принесения им президентской присяги Роберт Фрост прочитает свои стихи, а Марион Андерсен споет для него «Звездно-полосатый стяг». В общем, Кеннеди относился к торжествам с мальчишеским восторгом.

Для Джекки, однако, все это оказалось тяжким испытанием, которое страшило ее. Она не переносила шумных толп, потных рукопожатий и фотовспышек. Она отказалась присутствовать на приеме для заслуженных женщин в Национальной художественной галерее, где пришлось бы приветствовать четыре с половиной тысячи гостей. Она отказалась пойти на прием в честь вице-президента и миссис Джонсон, которых она презирала. Не появилась Джекки и на вечеринке, устроенной для молодых демократов, равно как и на приеме, который устроил губернатор. Она ответила отказом на приглашение мистера и миссис Уиллеров отобедать у них перед инаугурационном балом и не пожелала посетить вечеринку, которую устраивали Джин Кеннеди Смит и ее муж в Джорджтауне. Так что новый президент должен был повсюду ходить один.