Читать онлайн «Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы». Страница 18

Возникла и иная проблема. Медвежонку полюбилось греться на солнышке, он заваливался на теплом асфальте и блаженствовал. В эти моменты его лучше было не беспокоить. Он облюбовал себе место у ворот и принимал солнечные ванны с утра, как раз когда отец отправлялся на работу. Медвежонка манили, тащили за лапы, он отбивался, потом начинал носиться за нами, детьми, включаясь в игру. Тут-то водитель отца и выбирал подходящий момент, чтобы вырваться из плена. По правде говоря, эти задержки не вызывали у отца никакого раздражения.

Но зверь есть зверь. Медведь вырос, пришлось его отдать в зоопарк.

Международные дела после смерти Сталина достались его преемникам в чрезвычайно тяжелом состоянии. Вот типичный пример взаимоотношений двух держав в те годы. 27 июля 1953 года американский пилот Ральф С. Барр на истребителе Ф-86 сбил над Китаем наш пассажирский самолет Ил-12, следовавший из Порт-Артура в Советский Союз. Пятнадцать пассажиров и шесть летчиков погибли. Пилот, конечно, видел, что это гражданский самолет, но рядом в Корее бушевала война…

Мы не остались в долгу. 30 июля вблизи Владивостока в районе мыса Гамова сбили американский Б-50. Око за око, зуб за зуб.

Шла «холодная», а кое-где уже и «горячая» война. Новому руководству приходилось брать в свои руки руль, не сбавляя скорости. Если некоторые члены Президиума ЦК и раньше касались международных отношений, другие по долгу службы занимались проблемами обороны и новыми видами вооружений, то отец, вернувшись в Москву, был далек от всего этого. Теперь, не отрываясь от жилищного строительства, борьбы за сборный железобетон, столь любимого им квадратно-гнездового способа посадки картошки, он осваивал новую область. И не просто осваивал, жизнь требовала принятия немедленных решений. Причем каждая ошибка могла обойтись очень дорого. Обстановка в те годы была напряженная. Вернее даже назвать ее кризисной. Казалось, вооруженное столкновение может начаться в любой момент.

В одну из первых после переезда в Москву поездок на дачу мое внимание привлекли развернутые вдоль дороги зенитные батареи. На Рублевском шоссе, там, где сейчас расположена станция метро «Молодежная». Как и всякого мальчишку, пушки меня притягивали, интересовали больше, чем сеялки, смотреть которые отец водил нас на соседние поля.

Я показал на пушки отцу, он промолчал. Впоследствии я узнал, что батареи стояли с разложенными у орудий боевыми снарядами. Ожидалось, что воздушный рейд на Москву может произойти со дня на день. Предположение выглядело весьма правдоподобно: мы окружены американскими военными базами, их бомбардировщики с атомными бомбами способны достигнуть почти любой точки нашей страны. Сами же Соединенные Штаты оставались неуязвимыми. Мало того, что у нас практически отсутствовали атомные заряды, даже теоретически ни один наш самолет не мог решить подобную задачу. Теперь вся ответственность за безопасность страны легла на плечи нового руководства. Отец еще не стал лидером, но находился среди тех, от чьего решения зависело будущее. Сорок первый год не должен повториться. Воспоминания о трагедии разгрома были свежи в его памяти. Еще долгие годы свои решения в вопросах обороны он, прошедший войну от первого дня до 1944 года, будет примерять по 41-му.

Обеспечение безопасности страны отец считал наиглавнейшим делом. Таким же, как задачу накормить страну, одеть и обуть людей, построить жилье. Требовалось создать современное вооружение. Такое, чтобы противнику и в голову не пришло сунуться, ведь политика в те годы проводилась только с позиции силы. Но недавняя война научила отца и другому — ненависти ко всякой войне. Он искренне стремился избежать столкновения. На всю жизнь остались перед его глазами трупы людей, запомнился смрадный запах разложения на полях недавних боев, и руины, руины, руины. Его крестьянский, прагматический склад мышления не допускал повторения кошмара. А ведь наша политическая доктрина в те годы предписывала неизбежность окончательной схватки между социализмом и цепляющимся за жизнь, загнивающим, умирающим капитализмом и империализмом. Отец пока не замахивался на теорию, но реальные действия, направленные на недопущение войны, начиная с тех дней стали для него основой во внешней политике.

Общеизвестно, что Сталин после войны использовал все возможности для усиления нашей военной мощи. Первейшей задачей стало создание атомной бомбы. Но не менее важной оказалась проблема ее доставки. Мы не имели стратегических бомбардировщиков. В прошедшие годы все внимание нашей авиационной промышленности было сосредоточено на фронтовой авиации. Дело не в том, что не существовало проектов. До войны имелись прекрасные разработки Туполева, Бартини, Петлякова. В серию они не шли. Сталин разлюбил большие самолеты. А его слово было решающим. Он считал, что их производство требует слишком много денег. Эту точку зрения поддерживали и большинство фронтовых командующих. Что греха таить, все они, включая Жукова, выросли, получили звания и ордена на фронтовых операциях. Стратегическая авиация требовала более масштабного мышления. В войну наши войска выдавливали фашистов с оккупированной территории шаг за шагом. Каждый видел результаты боевых вылетов штурмовиков и пикирующих бомбардировщиков. Редкие рейды наших немногочисленных дальних бомбардировщиков носили скорее пропагандистский характер. Мы не столько бомбили, сколько демонстрировали над Берлином.

Челночные массированные рейды американских «летающих крепостей», конечно, производили впечатление на советских военачальников. На Полтавский аэродром, где они базировались, ездили, как в зоопарк, поглазеть на заморские диковины. Цокали языками, восхищались техникой, обогреваемой кабиной и даже туалетом на борту, но, отойдя в сторонку, злословили — нам подобный комфорт ни к чему.

Отец в Полтаву так и не собрался, не до того было. Но весной 44-го кто-то из генералов прислал ему в Киев надувную резиновую лодку. Ими на случай беды оснащались бомбардировщики. Посылку сопровождала записка: посмотрите-де до чего там додумались, на пузырях плавают. У нас о подобном чуде тогда и не мечтали.

Любивший всяческие технические новинки отец решил немедленно испытать подарок. Лодку надули и спустили в расположенный поблизости от дома, где после освобождения Киева поселился отец, прудик. Выглядела она хлипко, не верилось, что способна выдержать на себе полдесятка пассажиров, как говорилось в описании. Опробовал лодку отец вместе со своими коллегами по украинскому Совмину. Нужно сказать, что залезали они в нее с опаской, но вскоре успокоились, американская инструкция не обманула. Неуклюжая посудина не просела даже после того, как в нее залез самый толстый из «испытателей», заместитель отца, отвечавший за сельское хозяйство, слоноподобный Старченко, замечательный ученый и прекрасный человек. У меня сохранилась фотография: на веслах сидит отец, а на бортах разместились Гречуха, Старченко, их вполне подходившие по весу жены с букетами сирени в руках.