Читать онлайн «Над полем боя». Страница 25

- Захожу на цель, даю залп из пушек, затем сбрасываю бомбы. И, как миленьких, накрыл гадов! - рассказывал один из летчиков нашей эскадрильи.

- Сначала надо было сбросить бомбы, - возразил другой, - а потом уж стрелять. Значит, не так действовал!

- То есть как это не так, если я задачу выполнил и привез отличные контрольные фотоснимки! Это ведь тактика! Творчество!..

Накаляются страсти. И уже в горячем споре о тактике в сердцах с размаху летят на землю перчатки, планшеты, шлемофоны... Каждый стремится доказать, что только он прав и его действия - чуть ли не эталон.

Подобные дискуссии часто возникали из-за того, что еще не было общих тактических установок, как штурмовать тот или иной объект, в какой последовательности применять оружие. Тогда у нас только вырабатывалась тактика на основе обобщения боевого опыта.

Каждый командир обычно учил подчиненных - летчиков и воздушных стрелков тому, что он считал необходимым, что хорошо знал сам. Но при таком подходе к делу многие из так называемых прописных тактических истин, известных в лучших эскадрильях и полках, эффективные способы боевой работы не брались на вооружение всеми летчиками. А противник, еще имевший тогда численное превосходство, иногда использовал наши промахи в тактике.

Чтобы обеспечить внезапность своих действий, фашистские истребители старались атаковать нас со стороны солнца или из-за облаков, пускали в ход другие хитрые приемы. Они часто нападали на наши самолеты, возвращавшиеся с задания, получившие повреждения в бою. Такие штурмовики, что называется, летели на честном слове, и расправиться с ними не составляло большого труда. Случалось и такое, когда летчики, стрелки использовали весь боекомплект над целью, а на обратном пути приходилось отстреливаться от наседавшего врага из... ракетниц.

Само собой понятно, экипаж штурмовика при возвращении с задания был не тот. После многочисленных атак спадало возбуждение, сказывалось утомление от чрезмерного напряжения в бою. Много неприятностей приносила нам потеря бдительности в воздухе при возвращении домой. В таких условиях наши машины иногда становились легкой добычей истребителей противника.

У вражеских зенитчиков тоже была своя, по-прусскп отработанная тактика. Нередко они долго не обнаруживали себя, дожидаясь перехода штурмовиков в пикирование, или открывали кинжальный огонь, когда мы выходили из атаки. В этот момент скорость полета заметно снижалась, и прицеливаться противнику было легче. Иногда гитлеровцы ставили огневой заслон на пути пикирующих штурмовиков, предварительно пристреляв высоты. Следует, однако, сказать, что все эти уловки врага далеко не всегда приносили ему успех.

Тактика фашистов отличалась скорее высокой техникой выполнения приемов и коварством, нежели разнообразием. Ее, конечно, нетрудно было изучить и найти противодействие. Но ведь к нам на фронт в авиационные полки почти ежедневно прибывали летчики, штурманы, воздушные стрелки, не имевшие никакого боевого опыта. И случалось, что, пока они на практике постигали шаблонные действия гитлеровцев, зачастую сами становились мишенью для врага, возвращаясь домой на изрешеченных самолетах.

В борьбе с сильным и коварным противником требовались высочайший порядок и организованность. Наши вышестоящие командиры понимали это. В полк часто поступали указания, требующие улучшить методику проведения занятий с летным составом и особенно методику занятий по тактической подготовке. Но среди наших товарищей тогда еще стойко держалось мнение, что все возможные варианты боя, все его неповторимые в своем разнообразии моменты разобрать и запомнить нельзя. Поэтому многие в общем-то неплохие летчики, но еще незрелые тактики, не желая утруждать себя упорной работой на земле, не привыкшие тщательно готовиться к каждому боевому вылету, полагались на какое-то шестое чувство интуицию. Дескать, эта самая интуиция в нужный момент подскажет летчику правильное решение. Скажу прямо, ошибались эти товарищи. Интуиция часто подводила их.

На первую в дивизии конференцию по обобщению боевого опыта мы шли с большим недоверием. Казалось, ну зачем она? Есть у нас командир, систематически проводятся разборы полетов. Старший начальник всегда скажет, кто как действовал при выполнении задания, у кого какие были ошибки, похвалит отличившихся. А тут вдруг - конференция...

В назначенный час мы собрались в случайно уцелевшем здании деревенского клуба. Рядом были отрыты щели на случай воздушной тревоги. А на крыше клуба два солдата вели наблюдение.

Над покосившейся сценой - кумачовый плакат: "Привет творцам боевого опыта!"

За столом президиума - командир дивизии полковник В. Смоловик, начальник политотдела полковник М. Лозинцев, начальник штаба дивизии подполковник А. Епанчин, командиры полков. Каждый из них провел большую работу по подготовке выступающих, чтобы первая в нашем соединении конференция по обобщению боевого опыта принесла пользу. Вероятно, поэтому наши руководители и чувствовали себя именинниками. Все сидели в наглаженных гимнастерках, при орденах и медалях.

Много орденоносцев было и в переполненном зале. Здесь собрался цвет нашего авиационного соединения - лучшие летчики и воздушные стрелки из трех штурмовых полков. Открыл конференцию полковник Смоловик. На озабоченном лице нашего строгого комдива редко появлялась улыбка. Но в тот день он был в каком-то особом настроении. С большой теплотой рассказывал Валентин Иванович о наших героях.

Речь командира была яркой, образной.

- Маленькие ручейки, - говорил полковник, - образуют речки. Они, в свою очередь, вливаются в реки и несут свои могучие воды в моря и океаны. И Волга наша начинается с ручейка.

Все присутствующие сразу поняли, куда клонит комдив. А он, заканчивая свое выступление, сказал, что боевая мощь наших полков складывается из мастерства отдельных летчиков, экипажей, их смелости, героизма, воли и стойкости...

Образное сравнение понравилось. Теперь и те, кто сетовал на созыв конференции, поняли, что они - это и есть тe самые ручейки, что из отлично подготовленных экипажей и звеньев складывается боевая мощь сражающейся армии. И надо сделать все возможное, чтобы передовой опыт лучших летчиков и воздушных стрелков каждому взять на вооружение.

Один из наших лучших летчиков капитан Евграф Селиванов рассказал собравшимся, как он ведет детальную ориентировку в полете по новым, неизученным маршрутам, как восстанавливает ее после воздушного боя с истребителями противника.

По совету командира полка выступил и я. Говорил о том, как мы строим боевой порядок штурмовиков при нанесении ударов по хорошо защищенным зенитками вражеским объектам. Экипажи обеспечения всей своей огневой мощью подавляют зенитки, а основная, ударная группа тем временем штурмует цель. Этот вроде бы нехитрый прием давал хороший эффект. Забегая вперед, скажу, что этот способ действий взяли на вооружение все летчики нашей дивизии.