Читать онлайн «Стартует мужество». Страница 73

Во второй половине июля подвижные части наших войск подошли к Раве-Русской и Перемышлю. Львов находился пока у противника, но судьба окруженных в нем гитлеровцев была уже предопределена.

В результате стремительного наступления советских войск наши аэродромы оказались как бы во вражеском тылу. Поэтому нам поручили прикрывать бомбардировщиков, наносивших удары по железнодорожным узлам и мостам.

Погода в эти дни стояла пасмурная. Густые облака то опускались до земли, то поднимались до трех — пяти тысяч метров. Ограниченная видимость затрудняла наши действия. Встречи с самолетами противника чаще всего были неожиданными, а воздушные бои — скоротечными.

Однажды молодой летчик соседнего полка оторвался от своей группы. Выскочив из-за облака, он увидел, что два «мессершмитта» навалились на нашего «лавочкина», бросился на помощь незнакомцу. Стремительной атакой ему удалось сбить одного фашиста. Второй «мессершмитт», боясь разделить участь напарника, поспешил скрыться.

После боя молодой летчик, потерявший ориентировку, последовал за спасенным «лавочкиным». Когда он сел на незнакомом аэродроме, то с удивлением увидел, что из кабины Ла-5 вылез офицер в иностранной форме. Тот подошел к нему и на ломаном русском языке сказал:

 — Спасибо, товарищ. Если бы не ты, этот полет мог бы стать для меня последним. Вовремя помог.

Это был чешский летчик. Грудь его украшало несколько медалей. Отцепив одну из них, незнакомец прикрепил ее к гимнастерке советского летчика.

Немцы не смогли удержаться во Львове. Войска фронта продвинулись вперед, форсировали реку Сан и подошли к Висле.

Поспешно отступая, противник не успел разрушить аэродромы. Один из них — Турбя — был выделен нашему полку. Правда, он находился всего лишь в трех километрах от переднего края, но другого, более подходящего не было, и нам пришлось сесть под носом у немцев.

Советские войска накапливались на Висле. Они готовились форсировать ее южнее Сандомира, в районе Тарнобжега. Стремясь сорвать наши планы, противник подбросил свежие авиационные соединения. Появились «мессершмитты», на борту которых был нарисован стрелок из лука. Они принадлежали авиаотряду немецкого аса Буша, которому фашистское командование придавало особое значение. Это подразделение комплектовалось из отборных летчиков, прошедших школу воздушного боя и имевших на своем счету не менее пяти побед.

 — Ну что ж, отборные так отборные, — говорили наши истребители. — Мы тоже не лыком шиты. Проверим, на что они способны…

Начались бои за переправу, за плацдарм, который впоследствии получил название сандомирского. Наши войска зацепились за правый берег и упорно расширяли захваченный «пятачок». Гитлеровцы обрушивали на них огонь артиллерии, танков, удары авиации. Вражеские бомбардировщики пытались бомбить переправу, которая связывала части, обороняющие плацдарм, с основными силами.

Мы вели тяжелые воздушные бои. Противник старался использовать авиацию массированно. Большие группы его самолетов неожиданно появлялись на разных направлениях. Чтобы упреждать внезапные удары. наши истребители вынуждены были барражировать в воздухе непрерывно. Такой метод прикрытия заставлял нас действовать мелкими группами, поэтому нам приходилось вести бои чаще всего в невыгодных условиях. На каждого из нас приходилось по пяти-шести и более вражеских самолетов. Так мы дрались, пока не приходила вызванная с аэродрома помощь.

Вначале немецкие асы действовали уверенно. Еще бы — шесть против одного! Но когда силы уравнивались и воевать надо было уже не числом, а умением, пыл их пропадал. Теперь они уклонялись от открытого боя, предпочитая свободную охоту.

К августу сандомирский плацдарм был значительно расширен. Но немецко-фашистское командование не отказалось от намерения ликвидировать его. Сосредоточив крупные танковые силы, гитлеровцы при поддержке авиации бросили их против наших войск. Советские артиллеристы и пехотинцы отбивали атаки вражеских танков на земле, а штурмовики уничтожали их с воздуха. Нам тоже приходилось много летать на штурмовку подходящих резервов противника.

Шестое августа для нас было особенно напряженным. В этот день я совершил пять боевых вылетов. Почти все они сопровождались воздушными боями.

…Близился вечер. Летим на очередное задание. Внизу замечаю группу «фокке-вульфов». Они нас не видят. Оставляю пару Семыкина для прикрытия, а сам с крутого пикирования бью по крайнему самолету. Фашист будто вздрогнул, но продолжает лететь, не меняя направления. Повторяю атаку. Добитый второй очередью «фокке-вульф», клюнув носом, входит в отвесное пике и врезается в землю. Остальные вражеские самолеты, пользуясь плохой видимостью, рассыпаются в стороны.

Нередко после воздушной схватки, если поблизости не было фашистских самолетов, со станции наведения нам ставили задачу штурмовать подходящие резервы противника, чаще всего колонны автомашин или бронетранспортеров, вооруженных счетверенными автоматическими зенитными пушками.

Нелегко подойти к такой цели. Трассирующие снаряды, похожие на красные шарики, словно искры, осыпают самолет. При виде этого фейерверка на какое-то мгновение перехватывает дыхание. Но стоит открыть огонь, и на душе становится легче, появляется боевой азарт. Главное — замкнуть круг истребителей. Тогда самолеты, поливая колонну непрерывным огнем, парализуют противовоздушную оборону противника.

Мы выходили победителями из многих таких схваток. Но и враг вырывал из наших рядов то одного, то другого товарища. Погиб Сережа Будаев — скромный и спокойный парень с красивым и добрым лицом. Он был всеобщим любимцем. Летал Сергей смело, побывал уже во многих боях. В этот раз он в паре с лейтенантом Парепко ходил на разведку. На обратном пути летчики заметили группу «фокке-вульфов», которые шли к району сосредоточения наших танков. Вдвоем они оказались против восемнадцати! И все-таки Будаев решил принять бой.

 — Вовочка, за мной, в атаку! — подал он команду своему ведомому.

Владимир Парепко отличался богатырским телосложением. Однажды в бою он создал такую перегрузку, что его истребитель не выдержал и переломился пополам. Кто-то из летчиков тогда в шутку заметил: «Маленький Вовочка сумел сломать самолет». С тех пор летчики стали называть лейтенанта Парепко только этим ласковым именем.

Первой атакой наши летчики сбили по самолету. Но слишком велико было численное превосходство врага. После нескольких атак фашистам удалось поджечь машину Парепко. Лейтенант выпрыгнул с парашютом, но открыл его рано, без затяжки. Вражеские истребители начали расстреливать беззащитного парашютиста. Тогда Будаев, верный долгу товарищества, пошел на выручку. Отбивая одну вражескую атаку за другой, он носился вокруг парашютиста. Пока его напарник снижался, Будаев сумел сбить еще три самолета.