Читать онлайн «Сталин и заговор Тухачевского». Страница 123

Когда началась Первая мировая войны, выехал в Германию, окончил военное училище и в чине лейтенанта принял участие в боевых действиях на русском фронте. Затем стал работать в разведке и за время до прихода Гитлера к власти ( 1933 г.) накопил большой разведывательный опыт. Хорошо знал полковника Николаи, организатора немецкой разведки в Первую мировую войну и его сотрудников, у которых многому научился.

Эту войну Сомнер окончил в чине капитана, имея Железный крест 1-й и 2-й степени, пользуясь уважением коллег.

При Канарисе получил чин майора, а в самом конце войны удостоился генеральства. Многократно выполнял важные разведывательные задания, бывая в разных странах. В период дружеских отношений СССР и Веймарской республики объехал страну Советов вдоль и поперек, выступая в качестве главы поисковых геологических партий, искавших новые рудные сокровища. Особенно его интересовала разведка новых нефтяных и газовых районов, месторождения марганцевых руд, а также бокситов. Это все то, чего не хватало Германии для ее военной промышленности. А бокситы были интересны тем, что являлись базой создававшейся в СССР алюминиевой промышленности, алюминий же — материал для производства боевых самолетов.

Сомнера хорошо знали и в Академии наук СССР, в Главном геолого-разведочном Управлении при Высшем совете народного хозяйства СССР, основанном по решению Советского правительства 2 января 1930 г., и в Центральном геолого-разведочном музее им. академика Ф.Н. Чернышева (Ленинград), в Геологическом музее им. академика А.П. Карпинского (Ленинград), в Центральном научно-исследовательском геолого-разведочном институте (Ленинград). Всюду ценили его как прекрасного и опытного специалиста в геологии, с которым можно с пользой обсуждать самые сложные научные вопросы.

Разумеется, по вполне понятным соображениям, он старался подняться на самые высокие научные верхи. Он знал знаменитых академиков и видных лиц из их окружения: академика В.Н. Вернадского (1863— 1945) — основателя геохимии и биохимии, видного кристаллографа и минералога, организатора Радиевого института в Петрограде (оставался его директором до 1939 г.). Он имел массу научных зарубежных командировок (Франция, Голландия, Чехословакия, Норвегия, Польша, Германия) и зарубежных учеников. Установить связи в такой среде казалось, понятно, очень соблазнительно; И.М. Губкина (1871-1939) — академика с 1929 г., ректора Московской горной академии (1922-1936), вице-президента АН СССР (с 1936); В.А. Обручева (1863-1956) — академика с 1929 г., автора монументальной «Геологии Сибири» в трех томах (1935-1938), геолога и географа, исследователя Сибири и Центральной Азии, автора популярных приключенческих романов, среди которых находилась «Земля Санникова»; Н.Д. Зелинского (1861-1953) — создателя крупной школы советских химиков.

Все ученые мужи, работавшие в АН СССР, представляли собой достаточно единое целое, хотя личные противоречия и у них, как у других людей, имелись. Их сплачивал ряд обстоятельств:

1. Когда произошла Октябрьская революция, они все уже находились в зрелом возрасте.

2. Их мировоззрение сложилось в предыдущий период и редко выходило за пределы позволенного либерализма.

3. Являясь крупными учеными, они имели широкую систему зарубежных связей и международный авторитет, что определенным образом, но не всегда, их защищало.

4. Новая власть остро нуждалась в них для реализации намеченных программ — в сфере просвещения, науки, промышленности, сельского хозяйства, геологии, химии и т.п. Поэтому и приходилось быть снисходительным и на «неудачные» высказывания «закрывать глаза».

5. Выдающиеся светила науки привыкли к самостоятельному исследованию и смелым выводам, основанным на фактах, а не на энтузиазме, карьеризме и химерических допущениях; они иронически воспринимали многие постулаты официальной доктрины, именовавшейся «марксизмом-ленинизмом». Откровенные насмешки вызывали у них низовые партийные руководители и даже высокопоставленные. Академик В. Вернадский, получивший образование за границей и знавший Германию, особенно Мюнхен, как свои пять пальцев, писал о них в 1938 году так:

«Продолжается самопоедание коммунистов и выдвижение новых людей: без традиций, желающих власти и земных благ для себя — среди них не видно прочных людей (типа) Серго. Выдвинутая молодежь в Академии ниже среднего. Постоянные аресты разрушают. Серьезно го— ворят и думают, что жизнь государственная разрушена НКВД, например Магнитогорск (.)

К власти продолжают лезть невежественные темные люди, желающие благ и не желающие ответственности. Их уничтожают сотнями, но на их место лезут еще более невежественные. Кровавая вакханалия, да и только. И среди ученых коммунисты, как правило, бездарные. Лесть и подхалимство таких людей верхушка принимает за поддержку. «Удивительно, что люди, прошедшие огонь и воду, как наша власть, могут им верить».

Ближайшие друзья Вернадского, академик Н.Д. Зелинский и академик С.А. Чаплыгин (1869-1942), математик, механик и авиатор, с которыми он откровенно обменивался мыслями, вполне разделяли его мнение.

Следует еще отметить, что в АН СССР, как и республиканских академиях, очень сильно было влияние «правых», ибо в АН СССР долго работал Н. Бухарин, тоже являвшийся академиком. Он и его единомышленники вели персональную «обработку» нужных людей — самих академиков, их жен, детей и учеников. «Тягаться» с красноречивым и умным Бухариным, блестяще образованным, редко кто мог. Поэтому в стенах АН СССР и академических учреждениях «правые» имели много тайных сторонников, что действия западных разведок очень облегчало. Из сказанного хорошо видно, насколько сложными были задачи, стоявшие перед Сталиным. Врагов и колеблющихся имелось вокруг сколько угодно, а твердых, надежных и хорошо подготовленных людей всегда не хватало.

Сомнер умело пользовался обстоятельствами, И, чтобы не «засветиться», старался держаться очень осторожно. Он неоднократно выступал со статьями в советской и зарубежной печати, восхищаясь несметными богатствами России, дружелюбием ее народа и умением неутомимо работать при очень скромном уровне жизни и стойком патриотизме. Генеральный штаб Германии часто получал от него реалистические обзоры о положении дел в СССР.

В 1933 г. Сомнера «перебросили» работать на дипломатический фронт — с сохранением за ним разведывательных функций. В 1933-1934 гг. он исполнял обязанности консулав Москве, где немецкая разведка ждала решающих событий (они совершились лишь частично — убийство члена Политбюро С. Кирова), а затем в Ленинграде (1935-1937). Всюду Сомнер поддерживал тайные контакты с оппозицией, оказывая ей всевозможные услуги, ожидая, как немецкий Генштаб, вооруженного выступления противников Сталина и местной контрреволюции. Разочарований имелось, конечно, много, но антисоветские элементы не теряли надежды.