Читать онлайн «Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина». Страница 93

Из воспоминаний бывшего командира 76-й бригады эсминцев капитана 1-го ранга Л.С. Рассукованного: «Мы с командиром корабля (Потульным. — В.Ш.) давние друзья, и тогда я не знал, что он изолирован, но готовился открыть огонь по кораблю, где более 200 наших моряков... Представьте же сами, что творилось у меня в душе, когда мы догоняли “Сторожевой”. Всю команду я знал до последнего матроса, так как четыре месяца на этом корабле был на боевой службе. И все же я бы тогда открыл огонь. За границу уходил корабль с новейшим вооружением, нашими секретными кодами, картами и документами».

Из воспоминаний бывшего командира дивизиона МРК капитана 1-го ранга А.В. Бобракова: «Конечно, самое страшное в эти минуты было сознавать, что, может быть, через несколько минут я сам получу приказ поразить корабль. А там 200 человек. Тоща я думаю про себя: ну пусть там половина мятежников, а что же остальные? И уже тоща я понимал, что остальные заняли позицию невмешательства. И подумал про себя: “Что же, мужики, невмешательство—это тоже позиция, за которую надо отвечать. И если мне придется, я вас утоплю, потому что трус ты или дурак, но в этой ситуации все равно виноват”».

Но если корабли Балтийского флота еще ждали последнего рубежа, за который недопустимо пускать «Сторожевой» — меридиана 20 градусов, то авиация уже производила предупредительное бомбометание. В этот момент операция по перехвату «Сторожевого» достигла пика напряженности: в воздухе штурмовая авиация предупредительно бомбила «беглеца», кладя бомбы в стороне от БПК, выше нее пара ракетоносцев морской ракетоносной авиации повторно заходила на боевой курс. Одновременно дивизион МРК вышел на дистанцию стрельбы ракетами и был готов к бою. Сыграна была боевая тревога и на «Комсомольце Литвы», орудия которого тоже были готовы к открытию огня.

Вот как рассказывает об этих минутах А.В. Бобраков: «От имени командующего флотом мне передан приказ настигнуть “Сторожевого”, и если тот пересечет меридиан 20 градусов, за которым путь прямо в Швецию, то мне предписывалось корабль утопить. А от попадания нашей ракеты в корабле образовалась бы пробоина, через которую мог пройти железнодорожный вагон. То есть наш залп означал верную гибель... При выходе из Ирбенского пролива мы настигли “Сторожевого”. В то утро, помню, была сильная рефракция, и казалось, корабль, будто “Летучий голландец”, летит над волной. И вдруг вижу, как огромный водяной столб взметнулся на месте корабля, подумалось, что он взорвался. Потом масса воды осела, и “Сторожевой” движется, как ни в чем не бывало. Эго авиация уже начала предупредительное бомбометание».

В это время самолет, осуществляющий поиск «Сторожевого» со стороны острова Готланд, наконец обнаружил несколько кораблей, два из которых на экране РБП выглядели крупнее, а остальные образовывали некое подобие походного ордера. Нарушив все запреты не снижаться ниже 500 метров, самолет прошел между двумя кораблями на высоте 50 метров, едва не касаясь мачт. Оба корабля командир самолета классифицировал как противолодочные. Дистанция между кораблями составляла 5—6 километров. При этом на борту одного из обнаруженных кораблей четко был виден искомый бортовой номер. На КП полка сразу же пошел доклад об азимуте и удалении корабля от аэродрома Тукумс, а также запрос подтверждения на его атаку. Получив разрешение на атаку, экипаж выполнил маневр и атаковал корабль с высоты 200 м спереди сбоку под углом 20—25 градусов от его оси. Саблин, однако, сорвал атаку, энергично сманеврировав в сторону атакующего самолета до курсового угла, равного 0 градусов.

Из воспоминаний генерал-майора авиации Л.Г. Цымбалова: «.. .Бомбардировщик вынужден был прекратить атаку (попасть при бомбометании с горизонта в узкую цель было маловероятно) и со снижением до 50 м (экипаж все время помнил о двух ЗРК типа “Оса”) проскочил прямо над кораблем С небольшим набором до высоты 200 м выполнил маневр, называемый в тактике ВВС “стандартный разворот на 270 градусов”, и атаковал корабль повторно сбоку сзади. Вполне обоснованно предположив, что корабль будет выходить из-под атаки маневром в противоположную сторону от атакующего самолета, экипаж атаковал под таким углом, чтобы корабль до сброса бомб не успел развернуться до курсового угла самолета, равного 180 градусов.

Произошло именно так, как и предполагал экипаж. Саблин, конечно, стремился не подставить борт корабля, боясь топ-мачтового бомбометания (но он не знал, что у бомбардировщика нет тех авиабомб, которые нужны для этого способа бомбометания). Первая бомба серии попала прямо в середину палубы на юте корабля, разрушила при взрыве палубное покрытие и заклинила руль корабля в том положении, в котором он находился. Другие бомбы серии легли с перелетом под небольшим углом от оси корабля и никаких повреждений кораблю не причинили. Корабль стал описывать широкую циркуляцию и застопорил ход.

Экипаж, выполнив атаку, стал резко набирать высоту, держа корабль в поле зрения и пытаясь определить результат удара, как увидел серию сигнальных ракет, пущенных с борта атакованного корабля. Доклад на КП полка прозвучал предельно кратко: “Пускает ракеты”. В эфире и на КП полка мгновенно установилась мертвая тишина, ведь все ждали пусков ЗУР и ни на минуту об этом не забывали. Кому они достались? Ведь колонна наших одиночных самолетов уже подходила к точке нахождения корабля. Эти мгновения абсолютной тишины лично мне показались длинным часом. Через какое-то время последовало уточнение: “Это сигнальные ракеты”, и эфир буквально взорвался разноголосым гвалтом экипажей, пытающихся уточнить свою боевую задачу. И в этот момент опять эмоциональный вскрик командира экипажа, находящегося над кораблем: “Да не по тому же сработал!”

Но это были лишь нервы. На этот раз сработали по тому, по кому было надо. Самолеты заходили на “Сторожевой” звеньями по три самолета каждое, бросая 250-килограмовые авиабомбы с высоты 300—400 метров. Бомбометание было исполнено столь ювелирно, что все бомбы легли точно носом корабля и по корме. Саблин находился на ходовом мостике и старался вывести корабль из-под бомбовых ударов маневрированием. Но взрывы повредили рулевое устройство и бортовую обшивку “Сторожевого”».

Из воспоминаний бывшего дивизионного артиллериста 109-го ДПК капитана 2-го ранга в отставке В.В. Дугинца: «Гремя своими двигателями, над нами прошли на второй заход уже два самолета ТУ-16 и положили свои бомбы по носу и корме “Сторожевого”, который явно маневрировал, уклоняясь от воздушных атак...

Одна из бомб попала под корму “Сторожевого” и подводным взрывом повредила рули. Вторая с небольшим недолетом легла у самого левого борта, и над ватерлинией образовалась пробоина. От этих попаданий корабль резко сбросил ход и стал описывать замедленную левую циркуляцию. Теперь стало понятно, что по какой-то причине “Сторожевой” не может или не хочет оказывать сопротивление атакующим его силам.