Читать онлайн «Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина». Страница 83

Все пограничные катера находились в полной боевой готовности к выполнению боевой задачи по охране и обороне морских границ СССР на Балтике.

В тот день им на деле довелось доказать, что они способны надежно прикрыть морскую границу. Однако нарушителем границы оказалось не иностранное судно, а свой советский боевой корабль.

Из журнала оперативной обстановки 4-й бригады сторожевых кораблей морских сил погранвойск СССР (4-я ОБрПСК):

«4 часа 20 минут. МБВ, кораблям линии дозора Ирбенского пролива ПСКР-626 и КП комбрига объявлена боевая тревога.

4 часа 45 минут. ОД МБВ и корабли линии дозора Ирбенского пролива информированы по обстановке, связанной с БПК. Командир МБВ и командиры кораблей проинформированы о незаконных действиях БПК и возможном использовании им оружия по пограничным кораблям.

5 часов 20 минут. ПСКР-620 вышел из Вентспилса в Ирбенский пролив. Задача — быть готовым передавать информацию на БПК.

5 часов 22 минуты. Приказано ПСКРам докладывать каждые 10 минут.

5 часов 50 минут. Командирам МБВ, ПСКРам 613,620,619,615, 626, 622 РДО: “По данным ЛиВМБ БПК “Сторожевой” вышел из Риги в неизвестном направлении. Командир изолирован командой корабля. Сняться с якоря. Всем находиться на ходу. Быть готовыми использовать артиллерийское оружие. Командир 4-й ОБСКР капитан 1-го ранга Нейперт”.

5 часов 51 минута. ОД ЛИВМБ информирует, что в 04.45 из Риги вышел СКР-14 для возвращения БПК.

5 часов 56 минут. Получено приказание генерала И.Н. Берзню-ка: один ПСКР направить на встречу БПК и передать приказание ГК ВМФ стать на якорь. При невыполнении приказа сопровождать БПК».

Вспоминает бывший командир 12-й дивизии надводных кораблей адмирал В.Е. Селиванов: «Получив информацию о несанкционированном выходе в море “Сторожевого” я немедленно вышел в море на флагманском корабле дивизии крейсере “Свердлов”. С его борта осуществлял наводку малых ракетных кораблей на “Сторожевой”, поддерживая постоянную связь с КП Балтийского флота и ЦКП ВМФ».

В ночь с 8 на 9 ноября Главнокомандующий ВМФ С.Г. Горшков находился на своей подмосковной даче. О случившемся его оповестил по оперативной связи командующий Балтийским флотом вице-адмирал Косов. Главком немедленно поспешил в Главный штаб ВМФ и после прибытия туда руководство всеми вопросами, связанными со «Сторожевым», взял на себя лично. Что касается ЦКП, то там только отслеживали быстромешиощуюся обстановку.

Вспоминает бывший Главнокомандующий ВМФ адмирал флота В.Н. Чернавин: «Когда я уже стал начальником Главного штаба ВМФ, Горшков несколько раз рассказывал мне некоторые детали событий, связанных со “Сторожевым”. Помню, что он так и остался твердо уверенным, что корабль шел не в Кронштадт, а в Швецию, и что этого он больше всего и боялся. Когда стало известно о мятеже, он немедленно связался с Гречко, и они сразу же выработали жесткие меры по пресечению ухода корабля. Решено было предупредить беглеца, а в случае невыполнения требований, применять оружие. Первый удар нанести решено было именно самолетами. Как только стало известно о побеге “Сторожевого” в Министерство обороны к Гречко прибыл начальник Главного штаба ВМФ адмирал Сергеев, который стал передаточным звеном между Гречко и Горшковым, так как обстановка стремительно менялась и решения надо было принимать очень быстро. Поэтому все решения принимались напрямую по упрощенной схеме: Гречко — Сергеев — Горшков. При этом Брежнева информировал о происходящем Гречко. В 1975 году я был начальником штаба СФ. О событиях на “Сторожевом” знал лишь со слов командующего флота адмирала Егорова, которого об этом информировал Главком».

Тем временем на прибалтийских аэродромах царило большое оживление. Из воспоминаний генерал-майора авиации А.Г. Цымбалова: «Часов около шести утра из штаба воздушной армии по телефону уточнили место нахождения корабля на входе в Ирбенский пролив, а примерно через час — на выходе из пролива в направлении на остров Готланд (Швеция). В это же время командирам эскадрилий в присутствии летного состава командиром полка была поставлена боевая задача по условному уничтожению вражеского корабля. Экипажи самолетов приступили к непосредственной подготовке к вылету: выполняли штурманские расчеты полета, уточняли вопросы взаимодействия и т.д. Ближе к рассвету в общении командира полка с исполняющим обязанности командующего 15 ВА генерал-майором Гвоздиковым по телефону возникла и как-то сразу обострилась нервозность. Генерал Гвоздиков стал почему-то вносить в решение командира полка мелкие уточнения, касающиеся тактики действия полка при ударе по кораблю. Потребовал выделить из числа руководящего состава полка два экипажа для предупредительного бомбометания по курсу движения корабля, при этом не исключил того, что возможен вылет этих экипажей с реальным бомбометанием подвешенными на самолеты боевыми бомбами.

Боекомплект генерал Гвоздиков менять запретил, мотивируя это неясностью обстановки, но возможность реального удара полком по кораблю подтвердил».

Из журнала оперативной обстановки 4-й бригады сторожевых кораблей морских сил погранвойск СССР (4-я ОБрПСК):

«5 часов 59 минут. ПСКР-607 вышел в море из Вентспилса. На борту капитан 2-го ранга Чистяков А.И., назначенный командиром КПУГа.

6 часов 10 минут. БПК не отвечает на вызов МРТВ-1833 на мысе Колка.

6 часов 19 минут. Передано командиру МБВ быть готовым к выводу из строя светящихся буев ограждения фарватера Ирбенского пролива».

На аэродромах ревели моторы, самолеты один за другим выруливали на взлетную полосу. Из воспоминаний генерал-майора авиации А.Г. Цымбалова: «Через пять-шесть минут после взлета самолета-разведчика взлетели два экипажа с задачей по его целеуказанию осуществить предупредительные бомбометания по курсу корабля. На разведку погоды и доразведку цели вылетел командир второй (нештатной разведывательной) эскадрильи и мой однокашник по академии. Здесь необходимо сделать некоторые пояснения. В полку на вооружении были две модификации бомбардировщика: Як-28И (с комплексной системой управления вооружением в составе радиолокационного бомбардировочного прицела (РБП) “Инициатива-2”, оптического прицела ОПБ-116 и автопилота АП-28К) и Як-28Л (с радиокомандной разностно-дальномерной системой наведения ДБС-2С “Лотос”, работающей совместно с радиотехнической системой ближней навигации РСБН-2). Доразведчик цели по решению командира взлетел на самолете Як-28Л, прицельно-навигационная система которого позволяла при обнаружении цели определить ее координаты с точностью до нескольких сотен метров. Но это — при обнаружении. А экипаж самолета-разведчика, придя в расчетную точку нахождения корабля, его там не обнаружил и приступил к визуальному поиску корабля в направлении его вероятного движения. Метеорологические условия осенней Балтики, конечно, для ведения воздушной визуальной разведки мало подходили: утренние сумерки, разорванная облачность 5—6 баллов с нижней кромкой на высоте 600—700 м и густая дымка с горизонтальной видимостью не более 3—4 км. Найти корабль визуально в таких условиях, опознать его по силуэту и бортовому номеру было маловероятно. Кто летал над осенним морем, знает — линия горизонта отсутствует, серое небо в дымке сливается с водой свинцового цвета, полет на высоте 500 м при плохой видимости возможен только по приборам. И экипаж самолета-разведчика основную задачу не выполнил — корабль не обнаружил, бомбардировщиков с задачей предупредительного бомбометания по курсу корабля, идущих за ним на 5- и 6-минутных интервалах, на него не навел».