Читать онлайн «Впереди - Берлин !». Страница 18

- Не преувеличиваешь, Петр Иванович?

- Товарищ член Военного совета, вы же меня знаете,- протянул он обиженно.

- Знаю, потому и спрашиваю. Ну, как приняла бригада нового комбрига?

Иван Васильевич Костюков был назначен командиром механизированной бригады как раз накануне операции.

- Хорошо. Костюков - смелый, а главное, до всего ему есть дело: разведку организует, по батальонам ночами ездит. Очень комбатам по душе пришелся. С Геллером прекрасно сработались. Сам-то наш из политработников, - Солодахин гордился "происхождением" своего комбрига. - Войну начинал комиссаром дивизии ленинградских ополченцев. Вот, скажем, Темник, командир танкового полка, тоже из политработников, а уже зазнался. Я ему подсказал: "Хоть ты и смелый танкист, а отношение к командиру нехорошее".

- Исправился?

- В госпиталь попал, в Ярославе. Но, кажется, начал понимать.

Солодахин задумался, видимо, вспоминал, что еще можно сказать о новом комбриге.

- Учения даже сейчас успевает проводить: все показывает и рассказывает, как пехоте с танками бороться.

- Вот, Армо, тебе и провожатый до бригады, - сказал Михаил Ефимович Бабаджаняну.- Двадцатая ведь рядом с вами, Солодахин?

- Так точно.

- Передай Костюкову приказ с новой задачей. Никитин, когда будет готово?

- Вот приказ, товарищ командующий.

Это не вызвало удивления. Необыкновенная оперативность начальника оперативного отдела штаба армии полковника М.Г. Никитина стала привычной.

Катуков прочитал приказ, одобрительно кивнул и подписал.

Бабаджанян с Солодахиным поспешили к своим частям. А нам пришлось снова поехать к Пухову.

По дороге Катуков неожиданно начал говорить о Бабаджаняне.

- Сознаюсь, когда он у нас появился, не понравился мне. Только в боях за Украину разглядел его. Горяч, смел, но хитер! А запаслив выше всякой меры. Хоть на глаза ему не попадайся: все "дайте и дайте!". Дайте ему тяжелую артиллерию. "Зачем тебе?" - спрашиваю. "На всякий случай!" Главная идея этого человека - без резерва не проживешь.

- А ты сам что - против резервов? Вот уж не замечал!

- Так у меня же армия, а у него - бригада!

Я счел момент удобным, чтобы начать давно задуманный разговор.

- Бабаджанян прекрасно понимает, что Звезда дала ему особое право только на одно - на новые подвиги. Опыт большой - войну на полку начал. Уже три года воюет. Столько операций армейских разобрал! А все сидит на бригаде. Ну, что такое бригада? Чуть больше полка. Ты, Михаил Ефимович, с дивизии войну начинал, а уж два года армией командуешь. Пора и Бабаджаняна ставить на корпус.

Сравнение военной карьеры Катукова ~с продвижением по службе Бабаджаняна, кажется, не очень понравилось командующему. Но Михаил Ефимович быстро понял верность моих доводов.

- Ты прав. Закончим операцию - представим к выдвижению.

Подъехали к наблюдательному пункту 13-й армии, где нас поджидал Пухов.

Катуков объяснил Николаю Павловичу, что после поворота армии на юго-восток наш фланг с севера будет открыт, мы сможем оставить лишь небольшое прикрытие, поэтому просил частями 13-й армии занять участки нашего внешнего фронта, пока мы сожмем вокруг Сандомира внутреннее кольцо.

Постоянная улыбка исчезла с энергичного лица генерала Пухова.

- Рад бы, братцы, но почти все части у меня задействованы южнее Сандомира. Две дивизии выдвину, больше не смогу.

- И на том спасибо, - вздохнул Катуков.

Конечная цель фронтовой наступательной операции заключалась в захвате плацдарма на Висле, в расширении и удержании его.

Противник стремился любыми средствами не допустить этого, бросая в бой все свои резервы, чтобы ликвидировать плацдарм на западном берегу Вислы.

В разгроме противника, расширении и удержании Сандомирского плацдарма большую роль сыграли подошедшие 3-я гвардейская танковая армия генерала П.С. Рыбалко, 5-я гвардейская армия генерала А.С. Жадова и 13-я армия генерала Н. П. Пухова.

Военному совету пришлось принять единственное решение: внешний фронт в своей полосе останутся держать бригады Горелова, Липатенкова и полк Мусатова вместе с дивизиями Пухова, а основные силы армии повернут на юго-восток с задачей окончательно окружить и ликвидировать Сандомирскую группировку.

Срочно довели новый приказ до личного состава. После совещания в корпусах офицеры разъехались по частям. Войска стали приходить в движение. За ночь фронт основных наших сил был повернут на 120 градусов.

Остаток ночи я провел в бригаде Горелова. В овраге комбриг готовил командиров батальонов и рот к завтрашнему бою:

- О наступлении пока забудьте. Наша задача - жесткая оборона. На юго-востоке - в Сандомире - остались три немецкие дивизии. Они почти охвачены кольцом наших войск. Но между внешней и внутренней линиями этого кольца всего три километра. Армия расширяет его. Братские бригады сжимают противника внутри кольца, а наша задача - выстоять это время, чтобы им в спину не вонзили кинжала. С разведкой в бой не ввязывайтесь - пропустите. Жуков, разведку дарю вам: у вас роты поглубже стоят.

Комбат Жуков кивнул и что-то пометил на своей схеме. Такие листочки бумаги с точно вычерченным от руки рельефом местности - со всеми бугорками, мелкими изгибами оврага, деревьями и копнами - лежали на коленях каждого командира.

- Исход завтрашнего боя решает выдержка и умение, - продолжал Горелов. Доведите до сознания каждого бойца: загорится маскировочная копна - стоять! Будут бомбить - стоять! Обстреливают - молчать! Бочковский, видите, на схеме у вас на флангах - овраги, остриями направленные к противнику? Местность работает на нас, поняли?

- Кинжальный огонь? - догадался Бочковский.

- Верно. Расставьте в этих оврагах танки и самоходки, чтобы каждый снаряд бил по бортам противника. Не торопитесь - здесь понадобится спокойствие. Можете обижаться, но без моего приказа огня не открывать. Лично с рассветом проверю вашу маскировку - враг не должен обнаружить даже признаков вашего батальона. Ясно?

Горелов не преуменьшал трудностей предстоящего дня, но был уверен в успехе.

Да, с таким командиром можно быть спокойным за план боя!

Мы с начальником политотдела бригады подполковником А.Т. Ружиным отправились в батальоны. Люди спали. Темная августовская ночь прикрыла их на несколько часов от бомбежки. Они добрались до копен сжатой ржи и пшеницы и мгновенно заснули, вытянувшись на мягкой подстилке. У некоторых не хватило сил, и люди повалились прямо на землю, не подстелив даже плащ-палатку. Руки и ноги были беспорядочно раскинуты, кто-то кричал во сне: "Заряжай!" И такой заразительный сон царствовал над танкистским кочевьем, что мне казалось, даже боевые машины прилегли уснуть около своих экипажей.