Читать онлайн «Звезды на крыльях». Страница 3

Майор Лукьянов продолжал еще говорить, характеризуя боевые качества своего заместителя, отчего тот чувствовал себя неловко и стесненно. Ему хотелось, чтобы командир скорее кончил говорить о нем.

Между тем майор Лукьянов продолжал говорить о том, что он продвигал Бельского вплоть до своего заместителя, хотя, мол, еще год назад он был только заместителем командира эскадрильи.

Бельскому казалось теперь очевидным, что его командир скажет: он целиком и полностью согласен с мнением комдива насчет назначения его командиром шестнадцатого полка и что, мол, ему приятно, когда его однополчане идут вверх по служебной лестнице, что его полк — кузница командирских кадров и тому подобное… Но вдруг Бельский слышит:

— И все же, товарищ полковник, я просил бы вас оставить старшего лейтенанта Бельского в прежней должности во вверенном мне полку. Прошу учесть, что из полка выбыло много опытных летчиков, а в последнее время тяжело ранен мой заместитель дважды Герой Советского Союза Дмитрий Глинка.

Командир 100-го полка продолжал говорить, приводя еще какие-то доводы, а Бельский еще был уверен, что Сергей Иванович его отстоит, и он останется в своей волку. Он очень хорошо себя чувствовал в своей части и расставаться с ней ему было нелегко.

Туда он пришел в сорок втором сержантом из авиаучилища. Этот полк стал для него родной семьей. Здесь его встретили такие замечательные наставники и друзья, как Дмитрий Глинка, командир эскадрильи Михаил Петров, Герой Советского Союза Василий Шаренко, летчик Николай Лавицкий, Борис Глинка, Николай Кудря. Здесь сражались храбрейшие из храбрых, настоящие асы — Дмитрий Шурубов, Александр Поддубский, Геннадий Микитянский, Дмитрий Аленин, Владимир Канаев и многие, многие другие; с которыми, он так сроднился. Это они сделали его воздушным бойцом. И, выходит, неплохим. В 1943 году Бельскому присвоили высокое звание Героя Советского Союза. Именно в этом полку привили ему высокие боевые качества, Именно в этом полку произошло для него самое замечательное событие — здесь его приняли в партию великого Ленина. Наконец, здесь приписан его самолет — подарок мариупольских школьников.

Майор Лукьянов продолжал настаивать, чтобы его заместителя оставили в 100-м гвардейском полку. Покрышкин молча слушал. А Бельский, застигнутый врасплох неожиданным предложением, думал о боевых друзьях из своего полка…

Вот лейтенанты Петр Гучок и Григорий Дольников — белорусы по национальности. Как сроднился он с ними, с этими беспредельно храбрыми и мужественными парнями! Вот Григорий Патрушев, тот, что так неуверенно начинал свой боевой путь, а теперь радовал его в каждом воздушном бою своей особенной смекалкой, умением взаимодействовать в группе. Такими стали и Василий Бондаренко, и Иван Кондратьев, и Василий Сапьян, и многие, многие другие, с кем свела их боевая дружба. Каждый из них в тяжелый момент боя не задумываясь придет на выручку, смело пойдет на смертельный риск, чтобы выручить друга в беде.

На длинных фронтовых дорогах росла их боевая дружба, а вот теперь, когда они мечтают о недалекой победе, когда здесь, на автостраде, служащей им аэродромом, стоит указатель: «До Берлина — 88 км», ему предлагают расстаться со своим полком. Но разве можно с ним расстаться?..

И вот он слышит:

— А каковы ваши мнения? — это комдив обращается к начальнику штаба дивизии и начальнику политотдела.

Первым отозвался начальник штаба полковник Абрамович:

— Я поддерживаю выдвинутое вами предложение, Бельский — летчик отличный. Мастер воздушного боя. Считаю, что созрел и как командир. Его личный счет сбитых самолетов врага дает право быть командиром. Он будет успешно учить боевому мастерству других.

Начальник политотдела полковник Дмитрий Мачнев тоже поддержал предложение комдива. Кратко остановился на характеристике его работы заместителем секретаря комсомольского бюро полка и члена дивизионной парткомиссии. Заключил словами:

— Считаю, что для командования полком он созрел и в политическом отношении.

Александр Иванович Покрышкин обратился к Бельскому:

— Ну вот видишь, все согласны…

Бельский насупил брови:

— Я просил бы, товарищ полковник, оставить меня на прежней должности в своем родном полку…

— Сейчас — отдыхать! — как бы подводя итоги всему сказанному, командирским тоном произнес Покрышкин. Вопрос о назначении вас на новую должность решен.

…Удивительный человек их комдив! Познакомился Бельский с ним еще в том тяжелом сорок втором году, когда они с горечью в сердце отступали к Кавказу. Внешне А. И. Покрышкин был всегда, казалось, излишне строг, немного замкнут. В свободное от вылетов время он часто уединялся и рисовал схемы проведенных боев, производил какие-то расчеты.

Но, беседуя с летчиками, он преображался. Куда и девалась тогда его внешняя строгость! Он любил поспорить, особенно тогда, когда спор касался самого важного для летчика-истребителя: маневра, боевых порядков групп и их тактических приемов.

Иван Бельский не раз принимал участие в этих спорах, а главное — ему посчастливилось вести бой в группах, которыми командовал Саша, как с гордостью и любовью называли Покрышкина летчики.

Нисколько не изменился Александр Иванович, когда стал командиром дивизии, первым в стране кавалером трех Золотых Звезд, когда его узнал весь мир. Он и тогда умел выслушивать внимательно и с уважением других, по-настоящему ценил тех, кто проявлял инициативу, искал новые пути и приемы ведения воздушного боя.

…Недалеко от города Никополя, где во времена Запорожской сечи Богдан Хмельницкий был избран атаманом казацкого войска, вдоль побережья небольшой речушки Чертамлык по обеим ее берегам раскинулось неширокой, но длинной цепочкой родное село Ивана Бельского — Алексеевка.

На свете много уголков красивых, чудесных. Но самая дорогая та земля, где ты родился, самое уютное то небо, под которым рос в детстве и юности, самое теплое то жилище, в котором рядом были самые близкие люди — отец, мать, сестры, братья.

Для Ивана такая земля — его родная Алексеевка, его колыбель. Отсюда для него и началась Родина…

Старое село, в котором он жил, было обыкновенным, каких много на Украине. Оно не воспето в песнях и легендах. А ему Алексеевка всегда казалась необычайно красивой.

Родители Ивана — Илья Яковлевич и Мария Семеновна — были крестьянами. До революции батрачили: отец — у кулаков, мать — у немцев-колонистов.

Вместе с революцией пришло в их семью и настоящее крестьянское счастье: получили в личное пользование землю, кое-какой сельскохозяйственный инвентарь, лошадей.