Читать онлайн «Гений войны Рокоссовский. Солдатский долг Маршала». Страница 70

В распоряжение Рокоссовского поступил также 690-й стрелковый полк 126-й стрелковой дивизии, организованно вышедший из окружения. Его командарм оставил в резерве, рассчитывая сформировать на базе этого полка новое соединение, вливая в него выходящие из окружения мелкие подразделения и группы. В тылу армии на пополнении находилась и 18-я дивизия народного ополчения. На усиление армии поступили два истребительно-противотанковых артиллерийских полка, два пушечных полка, два дивизиона Московского артиллерийского училища, два полка и три дивизиона «катюш».

Соседом 16-й армии справа была 30-я армия генерала В. А. Хоменко. Войска ее под давлением противника отходили севернее водохранилища. К началу боев связь с ней установить так и не удалось. Слева, юго-восточнее Болычево, войска Рокоссовского соседствовали с 5-й армией, которой вначале командовал генерал-майор Д. Д. Лелюшенко, а затем генерал-майор артиллерии Л. А. Говоров. С этой армией связь поддерживалась регулярно.

Исходя из оценки местности, Рокоссовский считал, что вероятнее всего свой главный удар противник обрушит на левый фланг 316-й стрелковой дивизии. Этому участку уделялось наибольшее внимание, особенное значение придавалось организации на этом направлении глубокоэшелонированной противотанковой обороны. Для противодействия танкам противника было решено использовать всю артиллерию. Начальник артиллерии армии генерал В. И. Казаков и его штаб спланировали ее перегруппировку на угрожаемые участки, определили и изучили маршруты движения. Каждой батарее и отдельному орудию, которые придавались пехоте или спешенной кавалерии для борьбы с танками, обязательно выделялись соответствующие стрелковые подразделения для прикрытия от немецких автоматчиков. Эти подразделения подчинялись командиру батареи или орудия, которые они прикрывали. Кроме того, были созданы подвижные отряды саперов с минами и подрывными зарядами, которые передвигались на автомобилях и повозках. Им предстояло в ходе боя перехватывать танкоопасные направления, преграждать путь танкам в глубину нашей обороны. На стыках и в промежутках между полками были отрыты и заминированы противотанковые рвы. Например, левый фланг 1075-го стрелкового полка 316-й стрелковой дивизии прикрывался 4-километровым рвом, где были поставлены 4 тыс. мин.

Все оборонительные работы велись в условиях продолжавшегося наступления врага. 15 октября на наро-фоминском направлении противник овладел Боровском и создал реальную угрозу прорыва к Москве по Киевскому шоссе. В этот же день Государственный Комитет Обороны принял постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы». Оно предусматривало эвакуацию иностранных миссий, Президиума Верховного Совета, правительства во главе с заместителем председателя СНК В. М. Молотовым, органов наркоматов обороны и ВМФ в Куйбышев, а основной группы Генштаба – в Арзамас. В случае появления войск противника у ворот Москвы наркомату внутренних дел поручалось «произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию)[258]». В постановлении отмечалось, что Сталин «эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке».

Слухи об эвакуации из Москвы породили панику среди населения. На вокзалах спешно грузились эшелоны заводов и учреждений. Многие чиновники на персональных и частных машинах удирали из города, немало людей уходило пешком на восток. В городе начались грабежи и беспорядки. На большинстве дорог возникли пробки, что создавало реальную угрозу срыва перегруппировок и снабжения войск.

Наряду с мерами по эвакуации Москвы принимается решение об улучшении управления войсками на подступах к столице. Это обусловливалось тем, что линия обороны Западного фронта оказалась чрезмерно растянутой, в результате чего крайне затрудняло управление частями и соединениями. Поэтому 17 октября по решению Ставки ВГК из состава Западного фронта были выведены три правофланговые армии – 22, 29 и 30-я, а также войска, действовавшие на осташковском, ржевском направлениях и в районе Калинина. Они вошли в состав созданного Калининского фронта под командованием генерал-полковника Конева.

В полосе 16-й армии события развивались следующим образом. Утром 16 октября противник нанес удар двумя танковыми и двумя моторизованными соединениями на левом фланге армии – как раз там, где Рокоссовский и предполагал. Главный удар пришелся по 316-й стрелковой дивизии, передний край которой проходил в 12—15 км от Волоколамского шоссе. Завязались тяжелые оборонительные бои. Противник вводил в бой группы по 30—50 танков, сопровождаемые густыми цепями пехоты и поддерживаемые артиллерийским огнем и бомбардировкой с воздуха. Встретив хорошо организованное сопротивление войск 16-й армии, противник отходил, но потом снова начинал атаки. Большие потери вынуждали врага вводить в бой новые и новые силы.

17 октября севернее Волоколамска подвергся атаке 3-й кавалерийский корпус. В этот же день в районе Болычево на стыке с 5-й армией противник бросил на полк 316-й стрелковой дивизии до ста танков. Им удалось овладеть двумя населенными пунктами. Пытаясь развить успех в глубину, враг еще больше усилил натиск, но был встречен стянутой сюда с других участков артиллерией и, понеся большие потери в танках, отошел на исходные позиции. Не продвинулся противник и на рубежах, занимаемых спешенной конницей. Здесь тоже удалось отбить все атаки. Однако на правом фланге 16-й армии ситуация обострилась. 17 октября немецкие войска захватили город Калинин, оттеснили правофланговые части 30-й армии и стали продвигаться на восток вдоль северного берега Московского водохранилища. В результате возникла угроза правому флангу 16-й армии.

18 октября противник, стремясь во что бы то ни стало добиться успеха, ввел против 316-й стрелковой дивизии сотни полторы танков и полк мотопехоты в направлении Игнатково, Жилино, Осташево. Навстречу этой стальной лавине была выдвинута противотанковая артиллерия, пушечные батареи и «катюши». Вскоре еще около сотни вражеских танков появились в районе Жилино, на южном берегу Рузы. Рокоссовскому пришлось ввести в сражение все армейские артиллерийские резервы. Маневр артиллерией спас положение.

Рокоссовский в эти дни сохранял спокойствие и уверенность в том, что противник будет разбит. В письме, отправленном 18 октября жене и дочери, он отмечал:

«Дорогие мои Люлю и Адуся! Пользуясь случаем, спешу сообщить о себе. Здоров телом и крепок духом. Не унываю и верю в то, что, в конце концов, враг будет разбит. Сейчас нам достается тяжеловато. Но это ничего. Выправимся, поднатужимся и двинем по врагу…[259]»