Читать онлайн «Кукла на качелях». Страница 25

Легким облачком на чистом небосклоне было заявление Светланы об уходе… Андрей не хотел, чтобы она уходила. Потому что привык к ней. Потому что между ними сложились специфические отношения, которых у него не было даже с Аленой. Но он подписал заявление. Уговорить девушку остаться — значило обнадежить. Да, он чувствовал, что стал для нее больше, чем шефом. Но она так и осталась для него секретаршей… Ну, может быть, чуть-чуть больше.

Андрей только попросил Светлану — и она согласилась — остаться до тех пор, пока не будет найдена замена. А искать замену он собирался долго… очень долго…

В первых числах июня, вскоре после того, как они вернулись из Финляндии, Андрей, как и обещал, повез Алену в боулинг-клуб.

На входе им выдали белые тапочки и белые носки, запаянные в целлофановый пакет.

— Так принято! — пояснил Андрей. — Тапочки — чтобы не наделать полос на полу. А носки — для гигиены.

В клубе было два зала, соединенные между собой баром. Они прошли в левый — там Андрей заранее заказал дорожку.

Народу было много. Одеты — кто как. Алена, в джинсах в обтяжку и пестрой блузке, выглядела вполне уместно. А белые тапочки, надетые на всех поголовно, позволили ей сразу почувствовать себя «своей среди своих».

Андрей обменялся приветствиями с завсегдатаями клуба, представил свою спутницу, перекинулся кое с кем парой слов. У Алены было достаточно времени, чтобы осмотреться. Просторный зал без окон с навесным потолком. Освещение — «интим». Пять дорожек длиною метров двадцать пять, покрытых темно-желтым пластиком, с ярко освещенными площадками в конце, на которые автомат устанавливал кегли. У каждой дорожки — монитор, на который выдавались результаты попыток. Чуть в стороне — кресла для отдыха. Два телевизора. Один был настроен на канал «Евроспорт», по другому крутили музыкальные клипы… В воздухе стоял ровный гул — смесь голосов, звуков, издаваемых несущимися по дорожкам разноцветными шарами, и стуком падающих кеглей.

Они заняли свою дорожку, и игра началась.

— Только не бросай шар, — предупредил Андрей. — Это все равно, что макароны ложкой есть. Ты его нежно… mon cher — моя дорогая…

Он показал, как нужно правильно посылать шар, как должны при этом работать руки, ноги, спина…

Сначала у Алены ничего не получалось. Она посылала вперед тяжелый восьмикилограммовый шар, и он, словно бортики были магнитами, притягивался к одному из них, проносился мимо цели — ноль очков. Но, когда Алена перешла с восьмикилограммовых шаров сразу на двенадцатикилограммовые, какими играл Андрей, дело у нее пошло, и постепенно процесс захватил ее целиком. Сначала она заработала «спар», выбив шесть кеглей и, наконец, первый «страйк», выбив все кегли с одной попытки. И сорвала аплодисменты наблюдающей за игрой публики.

Через час правая рука ее повисла, как плеть, ломило поясницу, болели ноги и во рту пересохло.

— Может, на сегодня хватит? — спросил Андрей.

— Нет, — заупрямилась Алена. — Хочу тебя обыграть.

— Тогда тебе нужно как минимум отдохнуть минут десять. Сходи в бар… А я еще потренируюсь… Хотя такой красивой женщине, как ты, проигрывать приятно, но… для мужчины нет ничего серьезнее, чем игра…

Алена отдала шар, который держала тремя потерявшими чувствительность пальцами, Андрею, вытерла руки и лицо полотенцем и пошла в бар.

Она взяла безалкогольного пива и не успела сесть за свободный миниатюрный столик из синего пластика, как к ней «подвалил» какой-то мужчина. Сначала Алена увидела его ноги, потому что смотрела в этот момент в пол. Ноги были без тапочек — в белых носках, уже успевших посереть.

Она удивленно подняла глаза и узнала господина Уткина из Комитета по строительству: двойной подбородок, взгляд с хитрецой.

Уткин, заметив немой вопрос в глазах девушки, тоже посмотрел на свои ноги и сказал:

— Тапочек подобрать не смогли… Рост-то у меня, как у пигмея, а нога, как у снежного человека… А носки все равно выбрасывать. Хотя многие уносят их с собой. Не считают зазорным… Как трофей, наверное… здравствуйте, Алена.

— Здравствуйте… — Алена попыталась вспомнить имя-отчество Уткина.

— Тарас Владимирович… Но для вас — просто Тарас, — подсказал он.

Они разговорились.

— Вырвался из семьи, — доложил Тарас Уткин. — Дети достали. У меня их пятеро. Младшему — год. Старшему — тринадцать… И все есть просят… А по нашим-то временам… Мы с компанией в соседнем зале, — доложился он. — Вот, вышел горло промочить соками-водами… А вы с кем?

— С Андреем Николаевичем. Он на дальней дорожке… Отсюда не видно…

— Ну и ладно… Как у него дела? Скоро на новоселье пригласит? Обещал.

— Недельки через две!

Алена потерла правую руку, поморщилась.

— Болит, — сочувственно кивнул Уткин. — Как спортивные успехи?

— Четыре «страйка».

— Ого! Хороший результат. Вы в первый раз?

— В первый. А вы здесь часто бываете?

— С моей-то оравой?! Если бы не мое жизненное кредо: иногда — все! — никогда бы никуда из дома не выбрался. А здесь я второй раз. Был тут по осени — Андрей пригласил — и с тех пор мечтал выбраться сюда снова. И вот мечта сбылась.

Алена насторожилась… По осени? В прошлом году? Андрей пригласил Уткина сюда? Но в это время Андрея здесь не было! Он был за границей.

— Вы имеете в виду господина Хохлачева? Это он пригласил вас сюда? — ничем не выдавая свое волнение, спросила она.

— Ну да… Это было в октябре. Он приехал прозондировать почву… Мы познакомились… Оказалось, что мы учились с ним в одной школе, но в разные годы… Он пригласил меня сюда, за что я ему очень благодарен.

«Учились в одной школе? — удивилась Алена. — Учился здесь, в Питере? Как он мог учиться здесь, если жил в Москве?»

— И родились вы в одном роддоме? — шутливо спросила она, замаскировав тем самым другой вопрос: где родился и жил на самом деле Андрей Хохлачев до того, как уехал за границу?

— Ну, таких интимностей я не знаю… Но жили мы рядом — так — наискосок… — Уткин показал рукой, как это — наискосок.

Алена замолчала, потеряв всякий интерес к своему собеседнику. Уткин, то ли заметив перемену в настроении Алены, то ли действительно ему было уже пора, поднялся и, попрощавшись, добавил:

— Привет Андрею!

Никаких приветов Хохлачеву Алена передавать не стала.

Всю дорогу до дома она обдумывала то, что рассказал ей отец пятерых детей — господин Уткин. До сегодняшнего дня ей было стыдно за то, что она вынуждена была обманывать Андрея. Он был уверен в том, что она — дизайнер Алла Григорьева, а она была всего лишь ее племянницей… И вот сегодня вдруг выяснилось, что и Андрей говорил ей неправду. В первый день знакомства он сказал, что до того как уехать во Францию, жил в Москве. И вдруг выясняется, что он жил здесь, в Питере. Зачем он солгал? Какая ему была корысть лгать ей тогда?.. Может быть, у него с этим городом связаны неприятные воспоминания? И он отмежевался от них?.. Но тогда зачем он вернулся сюда? И… Он сказал, что приехал всего два месяца назад… Но Уткин утверждает, что Андрей приезжал в Питер больше полугода назад — в октябре — «прозондировать почву»… Ну, приезжал… И что? Но зачем было скрывать это от нее?..