Читать онлайн «ЦРУ против КГБ. Искусство шпионажа». Страница 11

Первая мировая война вызвала к жизни ряд новшеств в сфере шпионажа. Одно из них — использование радиоперехватов, что открыло широкую возможность получения разведывательных данных из большого количества тактических, а порой и стратегических сведений. Второе — внедрение в практику секретных служб успешных методов прочтения кодированных и зашифрованных сообщений.

Соблюдение нейтралитета некоторыми, со стратегической точки зрения, выгодно расположенными странами, такими, как Швеция, Норвегия, Голландия и Швейцария, дало толчок к применению новой тактики ведения шпионажа на одну страну через другую. Серьезные меры нейтралов не допустить использования своих территорий в целях разведки не дали положительных результатов. В дальнейшем этот прием стали применять и в мирное время, в частности, в Европе. И, наконец, Дальний Восток самым решительным образом заявил о себе в сфере международного шпионажа: японская секретная служба стала высоко эффективным и опасным субъектом разведывательного мира.

Период между двумя мировыми войнами ознаменовался ростом числа разведывательных служб и усложнением их внутренних структур. Для новых диктаторских режимов в Германии, Италии, Японии и СССР шпионские органы стали главным инструментом политического, военного и экономического зондирования за рубежом и подготовки своей экспансии. В то же время свободные страны, в особенности Англия, перед лицом угрозы диктаторских режимов были вынуждены взять на себя новые — весьма крупные и ответственные разведывательные задачи. Бесшумные сражения между секретными службами обеих сторон во время Второй мировой войны изобиловали яркими эпизодами, к которым я возвращусь несколько позже. Сотрудничество разведывательных органов стран антигитлеровской коалиции отличалось высокими результатами и не имело подобных примеров во всей истории. У наших противников такого не было.

Во время войны я был сотрудником УСС[40]. Мне выпала приятная возможность поработать с моими коллегами из британской разведки. Тогда между нами установились весьма тесные деловые и личные отношения, которые мы поддерживали и после войны.

В Швейцарии у меня были контакты с группой французских офицеров, которые выполняли задачи, возлагавшиеся ранее на второе бюро (французская разведка). Они помогли создать разведывательную службу генерала де Голля и Свободной Франции. В конце войны, когда Италия порвала с фашизмом и примкнула к союзникам, установилось сотрудничество с частью итальянской секретной службы, оставшейся верной королю Виктору-Эммануилу.

Поддерживал я связь и с подпольной антинацистской группой в абвере — службе военной разведки и контрразведки Верховного главнокомандования немецких вооруженных сил. Эта группа составила заговор против Гитлера. Шеф абвера адмирал Канарис, весьма неординарная личность, был казнен. Это случилось после того, как в ходе расследования неудавшегося покушения на фюрера в 1944 году гестаповцы документально доказали связь Канариса с заговорщиками.

Сотрудничество военного времени внесло, я полагаю, немалый вклад в объединение целей разведывательных служб свободного мира. После войны свободная Германия (Западная) добавила в это дело свою значительную лепту. Все, вместе взятое, помогло нам противостоять массированным атакам, которые ныне предпринимаются против нас разведывательными службами и органами безопасности государств коммунистического блока.

В истории Соединенных Штатов вплоть до периода Второй мировой войны отмечено немного случаев разведывательной деятельности правительства, за исключением, понятно, военного времени. С установлением мира разведывательные организации, вызванные к жизни необходимостью соответствующим образом обеспечивать боевые действия, каждый раз значительно сокращались или вообще ликвидировались. Знания и опыт, приобретенные в лихую годину вооруженных конфликтов, терялись и забывались. Когда в истории нашего государства возникали кризисы — характерный пример — Перл-Харбор, — сотрудникам разведки приходилось начинать все с самого начала.

Разведка, особенно в период нашей ранней истории, имела практически неформальную основу и нечеткую организацию. Поэтому — что особенно важно знать историкам и лицам, изучающим становление разведывательных органов Вашингтона, — в архивах почти нет официальных документов на сей счет. Шпионские операции проводились зачастую по личной инициативе какого-либо генерала или дипломата соответствующего ранга. Впрочем, в те времена такое положение вещей гарантировало определенную безопасность, которой часто недоставало позже, когда секретные донесения готовились в семи экземплярах от руки или же, более того, размножались на мимеографе в еще большем количестве и рассылались широкому кругу официальных лиц часто без малейшего учета интересов разведки.

Историки сталкиваются с трудностями и иного рода. В штабе генерала Вашингтона только Александр Гамильтон был одним из немногих, кому доверялись обработка и чтение сообщений, написанных симпатическими чернилами или закодированных; при этом никаких копий не снималось. Вашингтон, который настойчиво требовал от подчиненных соблюдать строгую секретность, хранил планы своих операций в такой тайне, что мы никогда не сможем получить о них подробных данных.

Чтобы быть более точными, отметим, что два офицера разведки генерала Вашингтона — Будино и Толмедж написали мемуары, но они были весьма сдержанными во всем, что касалось шпионских дел. Спустя пятьдесят лет после окончания войны с англичанами, когда Джон Джей рассказал Джеймсу Фенимору Куперу подлинную историю о разведчике американской революции, которую писатель положил в основу своего романа «Шпион», тот же Джей отказался назвать истинное имя героя этой истории. Многое из того, что мы ныне знаем о разведке как эпохи нашей революции, так и времен Гражданской войны, стало достоянием гласности лишь после того, как по прошествии исторических событий сменилось не одно поколение.

Разведчик стоит денег: ведь агентам надо платить. Но так как эти деньги дает казна, даже самый бесшабашный генерал, лихой рубака, которому претят штабная писанина и бюрократические формальности, чувствует себя обязанным надлежащим образом оформить свои расходы на разведку. Генерал Вашингтон скрупулезно вел книгу записей денежных трат на получение шпионской информации. Обычно он выдавал аванс из своего личного фонда, а затем включал эту оплату в общий счет своих расходов, который посылал конгрессу. И поскольку финансовые выкладки аккуратно разносились по бухгалтерским книгам, можно точно определить: за годы войны он израсходовал почти семнадцать тысяч долларов на эти цели — значительную по тем временам сумму. Уолсингем в Англии за двести лет до Вашингтона тоже вел записи, и именно из них нашим современникам удалось выяснить детали его разведывательных операций.