Читать онлайн «Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953». Страница 146

Маловероятно, что Сталин верил, будто Вознесенский и остальные обвиняемые на самом деле были предателями и шпионами. Скорее, как и в 1930-е гг., он думал, что они могут переметнуться во вражеский лагерь, если не принять предупредительные меры. Пищу этим опасениям давала «холодная война» с Западом и деятельность западных разведслужб, занимающихся шпионажем и саботажем. На Западной Украине и в Прибалтике к такой деятельности добавлялось вооруженное сопротивление местных жителей советскому правлению57.

Страх проникновения со стороны Запада нашел еще более яркое выражение в репрессиях по отношению к Еврейскому антифашистскому комитету (ЕАК). ЕАК был одной из многих антифашистских организаций, образованных в Советском Союзе во время Великой Отечественной войны58. Его задачей было добиться поддержки для действий СССР со стороны евреев в Советском Союзе и за границей. Председателем комитета был Соломон Михоэлс, известный актер и режиссер, а в числе его членов – многие выдающиеся советско-еврейские артисты, мыслители и ученые. Комитет занимался организацией митингов в Москве, публиковал газету на идише, собирал деньги за рубежом и стремился привлечь внимание к тяжелому положению, в котором евреи оказались в результате фашистской агрессии. Внутри Советского Союза комитет старался поощрять сохранение еврейской культуры и самосознания, привлекать внимание общественности к тому, как фашисты расправляются с евреями, и добивался создания в Крыму еврейской советской социалистической республики. Так как члены комитета работали за рубежом, у них были многочисленные связи с еврейскими организациями, в том числе с сионистами, которые работали над созданием государства Израиль. После войны Михоэлс выступил за превращение ЕАК в прогрессивную еврейскую организацию, которая занималась бы за границей агитацией в поддержку Советского Союза. Однако в партийном аппарате в то же самое время выдвигались различные предложения касательно того, как заставить комитет после окончания войны прекратить деятельность. Основной претензией аппаратчиков было то, что, хотя во время войны организация сыграла важную роль, она приобрела слишком выраженный националистический и сионистский характер. Комитет, как утверждали его критики, обращал внимание на жизнь евреев в СССР, но не уделял внимания культурам других народов – например, русских – и не проявлял достаточной степени советского патриотизма. Представители ЕАК решительно опровергли эти обвинения, подчеркнув свою преданность Советскому Союзу. Однако в 1948 г. Михоэлс погиб в Минске (по официальной версии он был сбит автомобилем, водитель которого скрылся с места происшествия, но не исключено, что это было дело рук советских служб безопасности)59. В марте 1948 г. дело приняло еще более зловещий оборот: В.С. Абакумов, глава министерства госбезопасности СССР, подал Сталину докладную записку, в которой говорилось, что «руководители Еврейского антифашистского комитета, являясь активными националистами и ориентируясь на американцев, по существу проводят антисоветскую националистическую работу». Далее Абакумов приводил многочисленные подробности этой так называемой националистической работы и в заключение сообщал, что возглавляемое им министерство выявило среди недавно арестованных евреев-националистов несколько американских и английских шпионов60.

Несмотря на это зловещее предупреждение главы госбезопасности, Сталин не стал предпринимать никаких действий, чтобы закрыть комитет. Некоторые исследователи предполагают, что комитет до своей смерти в 1948 г. защищал Жданов, в то время как другие считают, что ограничивающее влияние оказала связь самого Сталина с сионистами в послевоенные годы61.

После войны между Советским Союзом и только что образованным государством Израиль фактически сложился альянс. Хотя свою роль сыграло и сочувственное отношение к европейским евреям, попавшим в руки фашистов, основным мотивом советского правительства была личная выгода. Советский Союз не доверял арабским националистам, которые, по его мнению, находились под большим влиянием англичан и американцев, и рассматривал сионизм как необходимый противовес влиянию Запада на Ближнем Востоке. Решение проблемы с Палестиной Москва видела в создании независимого многонационального государства, которое одинаково уважало бы интересы евреев и арабов. В крайнем случае советское правительство было готово выступить за раздел Палестины на два государства – еврейское и арабское. Речь, с которой Андрей Громыко выступил в ООН в мае 1947 г., чтобы заявить о позиции Советского Союза по этому вопросу, представляла собой едва ли не классическую сионистскую пропаганду: «Еврейский народ перенес в последней войне исключительные бедствия и страдания. Эти бедствия и страдания, без преувеличения, не поддаются описанию… На территории, где господствовали гитлеровцы, евреи подверглись почти поголовному физическому истреблению… Огромное количество уцелевшего еврейского населения Европы оказалось лишенным родины, крова и средств существования… То обстоятельство, что ни одно западноевропейское государство не оказалось в состоянии обеспечить защиту элементарных прав еврейского народа и оградить его от насилий со стороны фашистских палачей, объясняет стремление евреев к созданию своего государства. Было бы несправедливо не считаться с этим и отрицать право еврейского народа на осуществление такого стремления»62.

Почти сразу после своего образования в мае 1948 г. государство Израиль установило дипломатические отношения с Советским Союзом. В сентябре в Москву прибыл первый посол Тель-Авива, Голда Меерсон (больше известная как Голда Меир и впоследствии ставшая премьер-министром Израиля). 12 сентября она известила израильское правительство, что в московской синагоге провозглашение государства Израиль праздновали 20 000 человек. 6 октября Меерсон сообщила, что на праздник Рош ха-Шана (еврейский Новый год) синагога в Москве была до отказа набита народом, а на улице ее встречали радостными возгласами и приветствиями на иврите. Другие ее отчеты свидетельствуют о налаживании связей между израильским посольством и членами ЕАК63. По всей вероятности, именно это в конечном итоге вызвало недовольство Сталина ЕАК. Он ни при каких обстоятельствах не мог смириться с развитием независимой политической деятельности. Единственными допустимыми для него проявлениями национализма и патриотизма могли быть проявления, санкционированные и поддержанные советским правительством. В ноябре 1948 г. Политбюро наконец приняло решение распустить ЕАК на том основании, что он являлся центром антисоветской пропаганды и регулярно поставлял антисоветскую информацию иностранным разведывательным службам64. Хотя было дано указание «пока никого не арестовывать», очень скоро лидеры ЕАК уже были задержаны. Весной и летом 1952 г. состоялся закрытый судебный процесс над 15 должностными лицами и активистами ЕАК. В числе тех, кого обвиняли в еврейском национализме, сионизме и шпионаже, был С.А. Лозовский, бывший заместитель комиссара по иностранным делам, который имел несчастье после войны быть назначенным ответственным по ЕАК, хотя сам выступал за закрытие комитета. На суде Лозовский, который в ходе своей партийной карьеры одно время возглавлял профсоюзный отдел Коминтерна, отказался от своих признательных показаний и упорно отрицал все выдвигаемые против него обвинения. Статус и красноречие Лозовского произвели впечатление на судью, Александра Чепцова, который попытался направить дело на доследование. Даже после того, как его заставили приговорить Лозовского и еще 12 обвиняемых к расстрелу (один из обвиняемых уже умер в тюрьме, а еще один был признан виновным и приговорен лишь к трем с половиной годам заключения в трудовом лагере и пяти годам ссылки), Чепцов разрешил осужденным обратиться к суду с призывом о снисходительности – в 1930-е гг. для судьи это было бы просто немыслимо65.