Читать онлайн «Иосиф Сталин. От Второй мировой до «холодной войны», 1939–1953». Страница 142

Кульминацией кампании по выборам в Верховный Совет стала речь Сталина, с которой он обратился 9 февраля 1946 г. к избирателям Московского округа в соответствующей по торжественности обстановке Большого театра. Памятуя о необходимости восстановить и укрепить роль коммунистической партии, Сталин начал свою речь с традиционного для советской идеологии положения о том, что причиной Второй мировой войны были экономические противоречия капитализма и империализма. Тем не менее, поскольку в войне фашистские государства противостояли таким свободолюбивым странам, как Великобритания и США, она с самого начала приобрела антифашистский характер, который еще более был усилен вступлением в конфликт Советского Союза и формированием коалиции СССР и Запада. Сталин много говорил о том, каким испытанием война стала для советского общественного строя, утверждая, что она доказала: «советский общественный строй является подлинно народным строем, выросшим из недр народа и пользующимся его могучей поддержкой». Война, сказал Сталин, также продемонстрировала успех советского строя как многонационального государства, в котором народы живут в дружбе и сотрудничестве. Говоря о коммунистической партии, Сталин подчеркивал роль, которую она сыграла в подготовке страны к войне в довоенные годы, придавая первостепенное значение развитию тяжелой промышленности и наращиванию обороны. Что касается будущего, Сталин упомянул о целях нового пятилетнего плана по производству, но в то же время сделал акцент и на том, какие меры будут приняты для увеличения массового потребления и поднятия уровня жизни. В заключительной части выступления Сталин говорил об отношениях между коммунистической партией и «беспартийными». В прошлом коммунисты относились к беспартийным с недоверием, сказал Сталин, потому что боялись влияния буржуазии. Теперь же коммунисты и беспартийные являются членами крепкого советского социалистического строя: «Живя в общем коллективе, они вместе боролись за укрепление могущества нашей страны, вместе воевали и проливали кровь… во имя свободы и величия нашей Родины, вместе ковали и выковали победу над врагами нашей страны. Разница между ними лишь в том, что одни состоят в партии, а другие нет. Но это разница формальная. Важно то, что и те, и другие творят одно общее дело»31.

Предвыборное обращение Сталина было выдержано, как всегда, в уверенном тоне и не оставляло ни малейших сомнений в мощи советского строя и в том, что его ждет светлое будущее. Подобные мысли звучали и в предвыборных речах его главных помощников32. Тем не менее, радужные перспективы советского правительства в первые годы после войны омрачала еще одна мысль: о том, что роль СССР в достижении победы не признают в достаточной мере за границей, и о том, что международное сообщество собирается лишить Советский Союз возможности пожинать плоды своей победы. Наиболее явно эти опасения были высказаны во время предвыборной кампании Георгием Маленковым, заместителем Сталина по партии: «Были случаи в истории, когда плоды победы выпадали из рук победителя. С нами это не должно случиться… Мы должны, прежде всего, и дальше сплачивать и укреплять наши советские социалистические государства… И мы должны помнить, что наши друзья будут уважать нас, только пока мы сильны». В своем предвыборном обращении Андрей Жданов, начальник советского отдела идеологии, предупреждал, что «даже среди миролюбивых народов есть реакционные элементы, которые враждебно настроены к Советскому Союзу… Вы знаете, что наша политика мира и безопасности… нравится не всем. Нет, всем угодить нельзя, но нам нужно быть крайне бдительными»33. Жданов вернулся к этой теме в ноябре 1946 г., в выступлении в честь годовщины революции. Он также саркастически высказался о том, как о Советском Союзе и советских людях писали в западной прессе: «Читаешь и удивляешься, как быстро изменились советские люди. Когда лилась наша кровь на полях сражений, восхищались нашей храбростью, мужеством, высокими моральными качествами, беспредельным патриотизмом. И вот теперь, когда мы в сотрудничестве с другими народами хотим реализовать свое равное право на участие в международных делах, нас начинают поливать потоками ругани и клеветы, поносить и заушать. Приговаривая в то же время, что у нас якобы несносный и подозрительный характер»34.

То, что Жданов говорил на людях, с не меньшим жаром обсуждалось внутри советского правительства. В конце войны Совинформ, правительственный орган, ответственный за пропаганду, подготовил ряд отчетов по своей деятельности и деятельности аналогичных западных организаций. По данным Совинформа, теперь, когда война закончилась, деятельность советской пропаганды за границей очень осложнилась, так как реакционные круги на Западе начали массированную клеветническую кампанию против коммунистов. В этой антисоветской кампании, проводимой при моральной и материальной поддержке информационных агентств Великобритании и США, особенно опасную роль играли социал-демократические элементы рабочего движения35. Подобные темы затрагивались в секретном бюллетене Центрального Комитета «Вопросы внешней политики», выходившего с конца 1944 г. Из статьи в статью кочевали утверждения о подъеме и росте влияния реакционных кругов в западных странах и рассуждения о развитии борьбы между просоветскими и антисоветскими силами – особенно внутри рабочего движения в Европе. Во многом аналогичные мнения высказывались в «Новом времени», которым после войны был заменен журнал «Война и рабочий класс», и в других советских изданиях. В марте 1946 г. к дискуссии присоединился сам Сталин, дав длинное интервью по поводу речи Черчилля о «железном занавесе». В своих ответах он называл бывшего премьер-министра Великобритании противником большевизма и реакционером, который пропагандирует войну с СССР36. Советский народ в этой полемике без колебаний принял сторону правительства. Как вспоминал чехословацкий коммунист Зденек Млинар, который в послевоенное время учился в Советском Союзе, «самым основательным убеждением было то, что Советский Союз во время войны ценой невероятных жертв решил судьбу человечества, и потому имел право на особое уважительное отношение всех народов. Эти люди воспринимали любую критику как оскорбление памяти умерших. В этом отношении они были заодно с правительством, как бы критично они ни относились к нему в других вопросах»37.

В культурно-политической жизни СССР реакцией на растущее недовольство и настороженность Запада стала ультрапатриотическая националистическая кампания восхваления неповторимых достоинств страны. В основе этой кампании было мнение Сталина по поводу места, которое СССР должен был занять на правах победителя в послевоенном мире. Сталин ожидал гораздо большего, чем он фактически получил, признания и уступок со стороны своих партнеров по коалиции. Особенно его раздражало то, что СССР не получил своей доли в послевоенной оккупации Японии и что Великобритания и США, по-видимому, были намерены пренебречь решениями Ялтинской и Потсдамской конференций по вопросу сферы влияния СССР в Восточной Европе. Сталин отреагировал тем, что занял жесткую позицию в послевоенных переговорах с англичанами и американцами и всячески порицал своих соратников за любые проявления «угодничества» по отношению к Западу. Львиную долю упреков получил многострадальный Молотов, который в основном занимался иностранными делами и имел больше всего возможностей допустить ошибку. В ноябре 1945 г., например, Сталин раскритиковал Молотова за то, что тот разрешил опубликовать в СССР речь Черчилля: «Считаю ошибкой опубликование речи Черчилля с восхвалением России и Сталина. Восхваление это нужно Черчиллю, чтобы успокоить свою нечистую совесть и замаскировать свое враждебное отношение к СССР, в частности, замаскировать тот факт, что Черчилль и его ученики из партии лейбористов являются организаторами англо-американо-французского блока против СССР. Опубликованием таких речей мы помогаем этим господам. У нас имеется теперь немало ответственных работников, которые приходят в телячий восторг от похвал со стороны Черчиллей, Трумэнов, Бирнсов… Такие настроения я считаю опасными, так как они развивают у нас угодничество перед иностранными фигурами. С угодничеством перед иностранцами нужно вести жестокую борьбу. Но если мы будем и впредь публиковать подробные речи, мы будем этим насаждать угодничество и низкопоклонство. Я уже не говорю о том, что советские лидеры не нуждаются в похвалах со стороны иностранных лидеров. Что касается меня лично, то такие похвалы только коробят меня»38.