Читать онлайн «Дневник мотоциклиста: Заметки о путешествии по Латинской Америке». Страница 22

Но есть и другой Куско, вид на который открывается сверху, с развалин крепости: город с крышами из ярко-красной черепицы, чье плавное однообразие нарушает купол барочной церкви, город, который, когда мы спускаемся, встречает нас своими узкими улочками, типичными одеждами своих обитателей и красками художника, предпочитающего местный колорит; этот Куско предлагает вам стать пресыщенным туристом, скользящим поверхностным взглядом по всему вокруг и восторгающимся красотой свинцово-серого зимнего неба. Есть также третий Куско, трепещущий жизнью, чьи памятники запечатлели мужество воителей, покоривших этот край, мужество, подтверждение которому можно найти в музеях и библиотеках, в украшении церквей и в чеканных чертах бледнолицых начальников.

до сих пор сохранивших горделивое выражение конкистадоров; этот Куско предлагает препоясаться мечом и, оседлав крутобокую быстроногую лошадь, вонзить разящую сталь в беззащитную, обнаженную стену из людских тел, слабеющую и сминаемую копытами осатанелого коня. Каждым из этих Куско можно восхищаться по отдельности, и каждому мы посвящаем часть нашего досуга.

Куско со всех четырех сторон окружен холмами. Они были не столько защитой, сколько угрозой для его обитателей, которые, чтобы защитить себя, построили громадину Саксауамана. По крайней мере такова версия, бытующая среди не самой образованной публики, версия, с которой я не могу не согласиться по причинам вполне очевидным. Однако, может быть, крепость составляла изначальное ядро великого города. В эпоху, непосредственно последовавшую за прекращением кочевого образа жизни, когда племя инков еще только начало проявлять свои амбиции, а защита от численно превосходящих сил противника настоятельно требовала создания компактного укрепленного пункта в самой сердцевине растущего города, стены Саксауамана служили идеальной защитой для его обитателей, и эта двойная функция города- крепости проливает свет на причину сооружения некоторых построек, чье назначение неясно, если не признать, что целью их строителей было не только сдерживание нападающего противника, не говоря уже о том, что Куско оставался в равной степени беззащитным во всех остальных точках.

Хотя достойно упоминания и то, что сооружение было воздвигнуто таким образом, что позволяло контролировать два ведущих к городу ущелья. Зубчатая форма стен позволяла атаковать врага с трех флангов одновременно, а если он преодолевал оборонительные порядки, то наталкивался на стену того же типа, а потом и на третью, что всегда предоставляет защитникам свободу маневра и дает возможность соединиться для ответного наступления. Все это, равно как и последующее великолепие города, заставляет предположить, что воины-кечуа отбивали из-за стен своей крепости все вражеские нападки, однако, поскольку укрепления были созданы народом в высшей степени изобретательным и сведущим в точных математических расчетах, с моей точки зрения, они принадлежат еще доинкскому периоду цивилизации — эпохе, когда люди еще не привыкли к материальным удобствам, так как хотя и не добились внешнего блеска в своем аскетически строгом городе, зато оставили интересные произведения в области архитектуры и ремесел.

Постоянные военные успехи всякий раз позволяли изгнать враждебные племена из окрестностей Куско, и тогда, выйдя из-за прикрытия крепостных стен, слишком тесных для растущего населения, инки расселились по соседней долине у подножия водопада. Осознав свое тогдашнее величие, они обратились к прошлому в поисках объяснения своего превосходства и, чтобы восславить память о боге, чье всемогущество позволило им превратиться в доминирующую расу, воздвигли храмы и учредили жреческую касту; так, запечатлевая свое величие в камне, в долине рос и ширился великий Куско эпохи испанского завоевания.

Даже сегодня, когда звериная ярость победившего плебса просматривается в каждом из деяний, какими он хотел бы увековечить свое завоевание, а инки уже давно утратили свое могущество, каменные громады являют свою загадочную мощь, неподвластную времени. Когда войска бледнолицых начали грабить уже павший город, они яростно нападали на его храмы, примешивая жажду золота — ведь именно золото украшало их стены точным символом бога Солнца, — к какому-то садистскому удовольствию заменить скорбящим идолом жизнерадостного народа светлый животворный символ народа печального. Храмы Инти либо были разрушены до самого основания, либо их стены послужили фундаментом для церквей, проповедовавших новую религию: собор был воздвигнут на останках великого дворца, а на обломках стен храма Солнца поднялась церковь Св. Доминика — еще одно оскорбление, брошенное инкам заносчивыми конкистадорами. Однако сердце Америки, трепещущее от негодования, время от времени передает нервную дрожь хрупкому хребту Анд, и страшной силы толчки сотрясают поверхность земли; вот уже три раза горделивый купол Св. Доминика рушился под хруст ломающихся костей, и поблекшие стены церкви также пали, но основание, на котором покоится церковь, фундамент храма Солнца, преисполнен каменного безразличия, так что, несмотря на размеры, никакое бедствие, обрушивающееся на его победительницу, не может сдвинуть с места скалы, которые его образуют.

Но месть Кона[10] несравнима с нанесенным оскорблением. Серые камни устали умолять об уничтожении докучливой расы завоевателей, взывая к своим богам-покровителям, и теперь лишь свидетельствуют об усталости неодушевленного материала, годные только на то, чтобы вызвать восхищенное восклицание у какого-нибудь туриста. Что могут противопоставить терпеливые индейцы, которые возвели дворец Инка Рока, искусно стачивая каменные изломы, бурному натиску бледнолицых конкистадоров, которые были знакомы с кирпичом и искусством сооружать купольные своды и стрельчатые арки?

Впавшие в уныние индейцы ожидали ужасной мести своих богов, но вместо этого увидели, как кругом воздвигается тьма-тьмущая церквей, подавивших даже саму память о славном прошлом. Семь метров стены дворца Инка Рока, которую конкистадоры посчитали пригодной в качестве фундамента для колониальных дворцов, хранят в своей идеальной каменной кладке сдавленные рыдания побежденного воина.

Но народ, который создал Ольянтай, оставил нечто большее, чем конгломерат Куско, как воспоминание о былом величии: по всей длине реки Вильканото, или Урубамба, на протяжении ста километров, уступами растянулись былые владения инков. Самые важные укрепления всегда расположены на вершинах холмов, делая таким образом крепость неприступной и препятствуя внезапному нападению врагов. После долгих часов карабканья по заросшей кустами тропинке мы достигли вершины Писак; но этой же вершины, и много раньше нас, достиг меч испанского воина, уничтоживший защитников крепости, их оборонительные сооружения и храм. В беспорядочно разметанных камнях угадывается план укреплений, места пребывания Интиватаны, где Солнце бросало свой якорь в полдень и размещались жилища жрецов. Да, мало что от этого осталось! Следуя руслу Вильканоты и оставив в стороне несколько мест, мы добрались до Ольянтайтамбо, большой крепости, которая сопротивлялась войскам Писарро[11], когда Манко II с оружием в руках восстал против конкистадоров, основав младшую династию из четырех правителей, которые мирно сосуществовали с испанскими завоевателями, пока ее последний, утративший все признаки мужественности, представитель не был казнен на главной площади Куско по приказу вице-короля Толедо.