Читать онлайн «С русскими не играют». Страница 37

ф. Бисмарк».

«Фридрихсруэ, 2 июня 1876 г.

Ваше величество, как написал мне барон Вертерн, и в этом году милостиво предоставили в мое распоряжение экипаж из королевских конюшен для поездки в Киссинген. Надеюсь, я буду иметь возможность последовать совету врачей и поехать и этим летом для исцеления туда, где я обрел его два года тому назад, как ваше величество изволили милостиво напомнить в высочайшем повелении от 29 апреля. В Турции дела принимают угрожающий характер [186] и могут потребовать усиленной дипломатической работы. Но среди европейских держав Германия всегда будет в наиболее удобном положении и еще долго или во всяком случае дольше других будет оставаться в стороне от тех осложнений, которые угрожают европейскому миру на почве восточного вопроса. В силу этого я не теряю надежды посетить Киссинген через несколько недель и почтительно прошу ваше величество благосклонно принять мою нижайшую благодарность за милостивую заботу обо мне.

ф. Бисмарк».

«Я искренне счастлив, что надежда посетить Киссинген, высказанная в вашем драгоценном письме от 2-го числа сего месяца, оправдалась. От души вас приветствую в моей стране и грею себя приятной надеждой, что ваше столь драгоценное для империи здоровье будет вновь восстановлено целебными источниками Баварии. Дай Бог, чтобы общее желание всех немецких государей о сохранении мира осуществилось и чтобы вы, любезный князь, смогли, таким образом, использовать столь необходимый для вас отдых от напряженной работы. Целуя ручку княгине и посылая вам, любезный князь, самый сердечный привет, всегда остаюсь вам благожелательным и искренне преданным другом.

Берг, 18 июня 1876 г.

Людвиг».

«Киссинген, 5 июля 1876 г.

…Увы, политика не дает мне полного спокойствия, столь необходимого на водах. Бесплодная работа дипломатов вызвана не действительной опасностью, угрожающей миру, по крайней мере в отношении Германии, а общим тревожным состоянием и беспокойством. Эта работа и не может быть плодотворна, покуда борьба в границах Турции не приведет к какому-нибудь решению. Чем бы она ни кончилась, соглашение между Россией и Англией всегда будет возможно при наличии прямодушия с той и другой стороны, постольку и до тех пор, поскольку и пока Россия не стремится захватить Константинополь. Гораздо труднее будет долговременное примирение интересов Австро-Венгрии и России. Хотя до сих пор между обоими императорскими дворами еще не нарушено согласие. Я твердо надеюсь заслужить высочайшее одобрение вашего величества тем, что считаю поддержание этого согласия основной задачей германской дипломатии. Германия была бы поставлена в достаточно трудное положение, если бы ей случилось выбирать между этими двумя настолько дружественными соседними державами. Я убежден, что действую в духе вашего величества и всех немецких государей, защищая в нашей политике тот ключевой принцип, что Германия может добровольно вступить в какую-либо войну не иначе, как защищая бесспорно немецкие интересы. Я смею думать, что пока турецкий вопрос не выходит за границы Турции, он не касается таких интересов Германии, из-за которых ей стоило бы воевать. Подобным образом борьба между Россией и одной западной державой или обеими может разгореться и без вовлечения в нее Германии. В случае разногласия между Австрией и Россией положение было бы гораздо затруднительнее, но я верю, что свидание обоих монархов в Рейхштадте будет плодотворным и послужит укреплению их дружбы. К счастью, император Александр хочет мира и признает положение Австрии в отношении южнославянского движения более затруднительным и обязывающим, нежели положение России. У России задеты здесь лишь интересы внешней политики, у Австрии же – жизненные интересы внутренней политики.

ф. Бисмарк».

«С большой радостью я узнал о благоприятном ходе вашего лечения. Благодарю вас тысячекратно за эту радостную весть и от души желаю, чтобы неприятные последствия утомительного лечения киссингенскими водами также вскоре пропали. Я вам чрезвычайно обязан, любезный князь, за столь ясное изложение нынешней политической ситуации. Я восхищен дальновидностью и государственной мудростью высказанных вами политических соображений о позиции Германии в отношении нынешних и угрожающих в будущем осложнений за границей. Не стоит говорить, что ваши напряженные усилия, направленные на поддержание мира, вызывают во мне самое горячее понимание и безграничное доверие. От души желаю, любезный князь, чтобы успех германской политики и благодарность немецких государей и племен застали вас в добром здравии и бодрости. К этому искреннему пожеланию прибавляю самый сердечный привет и уверение в безупречном почтении и глубочайшем доверии, с коими, любезный князь, неизменно пребываю вашим искренним другом.

Гогеншвангау, 16 июля 1876 г.

Людвиг».

«Киссинген, 29 июня 1877 г.

Я не мог избежать множества дел во время моего лечения, ибо рейхстаг чинил всяческие затруднения в вопросе о моем заместителе, бороться с которыми мне тогда не позволяло здоровье, и таким образом я был вынужден контрассигнировать бумаги, даже будучи в отпуске. Это одно из средств, с помощью которых большинство в рейхстаге добивается установления того, что понимают под названием «ответственного имперского министра». Я же постоянно сопротивляюсь этому, но не чтобы оставаться единственным министром, но ради ограждения конституционных прав Союзного совета и его высоких поверителей. Только в ущерб им могут быть наделены полномочиями имперские министерства, учреждения которых у нас добиваются. Мы бы тогда вступили на путь централизации, который, думаю, вряд ли послужил бы в будущем ко благу Германии. Конституция не только дает моим непрусским коллегам по Союзному совету право и обязывает их открыто помогать мне в борьбе против введения имперских министерств и тем самым разъяснять, что я защищаю не только министерское единовластие канцлера, но и права союзников и министерские полномочия Союзного совета. В конце концов это является также их политической задачей. Когда я высказал это Пфрецшнеру, я, полагаю, поступил согласно со взглядами вашего величества. Я уверен, что представитель вашего величества в Союзном совете вместе с прочими своими коллегами облегчит мне борьбу с рейхстагом, который настаивает на учреждении ответственных имперских министерств. Если выбор вашего величества пал, как я слышал, на господина ф. Рудгарта, то, судя по тому, что говорил мне о нем Гогенлоэ, я должен почтительнейше благодарить вас за это назначение. Думаю, что мне удастся обсуждать с ним вполне чистосердечно не только внутренние, но и внешние дела империи. Это очень важно, если речь идет о представителе вашего величества, и в служебном отношении, и лично для меня. Сегодня наше положение по отношению к другим государствам такое же, каким оно было и в течение всей зимы. Все еще есть надежда, что война минует нас. Доверие России к тому, что она сможет полагаться на надежность нашей добрососедской политики, выросло. В то же время крепнет надежда на то, что нам удастся избежать событий, против которых Австрия была бы вынуждена принять меры, охраняя свои собственные интересы. Мы, как и прежде, стараемся поддерживать дружеские отношения между двумя империями, и старания наши весьма успешны. Наша дружба с Англией пока от этого не пострадала. Слухи, будто Германия подумывает о приобретении Голландии, пущенные при английском дворе политическими интриганами, были приняты – и то временно – лишь в высших дамских кругах. Наветчики работают без устали, но те, кто им верит, видимо, уже устали. Внешняя политика империи при таком положении дел может обратить неослабное внимание на вулкан, находящийся на Западе, который за последние 300 лет так часто угрожал Германии своими извержениями. Я не обращаю внимания на заверения, которые доходят до нас оттуда, и не могу посоветовать империи ничего другого, как только ждать возможного нового нападения во всеоружии, в полной боевой готовности…