Читать онлайн «Рок». Страница 54

В марте 1990 года, покидая пост министра, я в последний раз встретился с М. Горбачевым. Он никогда раньше не выглядел таким озабоченным и растерянным. Мы ни словом не обмолвились, как раньше, ни о ситуации в стране, ни о его планах на ближайшее будущее. Мне показалось, что в тот период его больше беспокоила борьба со старой гвардией в партийном руководстве, чем с зарождающимся мощным движением так называемых демократов. Вспоминая появившуюся в журнале «Штерн» фотографию, на которой мы были засняты с ним в годы молодости в Архызе, он вдруг перевел разговор на заявления некоторых функционеров о нечестных путях, которыми якобы он пришел к власти. Именно они, по его мнению, были основным препятствием для развития перестройки и выхода страны из кризиса. Встреча была недолгой. Хотя Михаил Сергеевич, прощаясь, говорил хорошие слова о том, что настоящая дружба остается навсегда, я по опыту последних лет понимал, что мы с ним вряд ли когда-нибудь встретимся.

Сегодня журналисты, политологи, историки обсуждают знаменательные вехи XX века в жизни народов мира, значимость тех государственных и политических деятелей, которые изменили лицо нашей планеты. Вспоминают Ленина и Рузвельта, Сталина и Гитлера, Неру и Кастро. Обсуждая печальную судьбу великой державы — СССР, мне не хотелось бы касаться общепланетарных проблем, хотя гибель Советского Союза, коммунистической державы, во многом определявшей жизнь планеты в XX веке, нельзя относить только к истории нашей Родины. Распад СССР и последовавшие за ним политические и экономические катаклизмы эхом отозвались на судьбе многих народов и стран. Но прежде всего этот распад принес горе моему народу. Не может быть сомнений в том, что Горбачев и Ельцин должны занять свое место среди тех, кто сыграл решающую роль, изменившую лицо планеты в XX веке. Если Ленин создал Советский Союз, то они его разрушили. И не имеет значения, что ни тот, ни другой (оба — ярые коммунисты), начиная свою политическую деятельность и даже борясь за власть, и в мыслях не представляли, что станут могильщиками коммунистического строя в нашей стране. Оба, несомненно, останутся не только в истории России, но и мира. Вопрос лишь, в каком качестве они предстанут перед потомками. Что скажут те о Горбачеве и Ельцине «sine ira et studio», как говорил Тацит («без гнева и пристрастия»)? Сегодня одни возвышают их до уровня мессии, другие, наоборот, поносят последними словами, как предателей, орудие в руках врагов нашей страны, как недалеких руководителей, принесших горе и разорение народу. Кто же прав? И можем ли мы, современники, их судить? Может быть, надо следовать Евангелию: «Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерой мерите, такою и вам будут мерить». Все верно, к тому же можно спросить: а судьи кто? Разве не мы радовались, не торжествовали, когда эти лидеры пришли к власти, не пели им панегирики, разве не мы поддерживали их начинания? Конечно, речь идет не обо всем обществе, но, несомненно, о его большинстве, и в первую очередь о тех, кто, как я, хоть в чем-то способствовал их приходу к власти.

Но почему все же мы не должны молчать? Не должны, чтобы наши внуки и правнуки не повторяли наших ошибок. Именно этой цели и посвящены мои искренние, написанные с болью в сердце воспоминания о роковой роли Горбачева и Ельцина в судьбе моей Родины — Советского Союза. Я пытался разобраться в «феномене Горбачева»; это очень трудно даже для меня, знавшего его близко и хорошо.

В те времена, «когда легковерен и молод я был», все казалось проще, яснее и оценивалось односторонне, хотя и с позиций максимализма. Я воспринимал Михаила Сергеевича Горбачева как интересного человека, с неординарным мышлением, прогрессивными взглядами, как руководителя, лишенного партийного чванства и высокомерия. Впрочем, так же воспринимал я тогда и Брежнева, и Андропова, и Устинова.

Пройдя тяжелый и сложный жизненный путь, не раз преданный коллегами, друзьями и даже учениками, обманутый в надеждах, убеленный сединой, я уже не могу, как раньше, верить на слово и искать оправдания деяниям тех, в кого поверил. Но даже сейчас я не могу однозначно ответить: кто же М. Горбачев — герой, перевернувший мир, или предатель, обрекший на гибель великую державу? Ясно одно: если сравнивать с позиций истории Горбачева и Ельцина, то, несомненно, именно Горбачев изменил ход мировых процессов в конце XX века. Был ли это продуманный стратегический шаг или изменения возникли случайно, в результате стечения обстоятельств — другой вопрос.

В конце 1991 года, когда М. Горбачев номинально еще был президентом Советского Союза, в журнале «Столица» появилась статья С. Лена, лауреата Международной премии Даля, который сделал интересное заключение: «Каковы бы ни были личные цели и планы Горбачева в 1985 году, как бы он ни "перестраивался" в течение шести лет, объективно Горбачев, маневрируя и игнорируя, совершил мировую антикоммунистическую революцию и завершил ее почти бескровно!»

Сегодня с таким выводом согласятся, вероятно, все. У меня нет сомнений в том, что сам М. Горбачев, начиная перестройку, не ожидал подобного развития событий, и у него и в мыслях не было уничтожать коммунистический строй. Он искренне хотел обновления партии, страны, общества. Однако хотя он и был незаурядной личностью, но не гением, способным спланировать перестройку мировой политической и экономической системы. Его планы, которые он озвучивал на XXVII съезде партии, на XIX партконференции, были гораздо скромнее и ограничивались масштабами страны.

Но, как писал Л.Н. Толстой, «было гладко на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить». Вот эти-то «овраги» — экономический кризис, межнациональные отношения, социальная напряженность, взаимоотношения центра и периферии, борьба с Ельциным за власть — Горбачев то ли не учел, то ли игнорировал в силу появившейся самоуверенности, а именно они и определили в итоге трагический конец перестройки. Сыграла роль и его слабость как руководителя и человека, постоянно идущего на компромиссы, мечущегося между различными позициями, легко меняющего свое окружение, а с ним и ориентиры. Иногда своими действиями он напоминал мне тех либералов, о которых М.Е. Салтыков-Щедрин писал: «Не знал, чего хотелось: не то конституции, не то севрюжины с хреном».

Ему бы силу воли, смелость и напор Б. Ельцина — уверен, тогда и страна сохранилась бы, и настоящая перестройка была бы осуществлена и в партии, и в государстве. Есть еще одна характеристическая особенность, в которой Ельцин оказался сильнее, и это сыграло большую (если не роковую) роль в событиях, определивших гибель Советского Союза. М. Горбачев остро и часто неадекватно реагировал на общественное мнение, которое в последние годы его правления искусственно формировали так называемые демократы, окружение Б. Ельцина. Надо было не плестись в хвосте создаваемого мнения, а формировать его или по крайней мере не обращать на него внимания, решая принципиальные вопросы, судьбоносные для страны и народа. Об истинном значении общественного мнения очень верно и образно сказал А. С. Грибоедов, великий знаток человеческих душ: