Читать онлайн «Сталин против партии. Разгадка гибели вождя». Страница 21

Между тем, выведенные из состава Политбюро члены «триумвирата» продолжали борьбу со «сталинским» большинством, организовывая массовые митинги, демонстрации, используя средства массовой информации. В мае 1927 года Троцкий подбил союзников заклеймить Сталина за поражение коммунистов в Китае, а 7 ноября троица организовала альтернативную демонстрацию трудящихся. Лозунги типа «Против оппортунизма, против раскола — за единство ленинской партии!», «Выполним завещание Ленина!», «Долой термидор!» вперемешку с портретами Троцкого, Зиновьева и Каменева стали для «настоящих» большевиков чем-то вроде красной тряпки для быка. Активисты большинства кинулись избивать активистов меньшинства. Зрелище было не из самых приличных и приятных. Но доведенные двумя «выдающимися вождями» до озверения коммунисты уже плохо соображали, что творили… Настолько четыре года непрерывной нервотрепки из-за страха перед расколом партии внедрили в их сознание ненависть к малейшему проявлению инакомыслия.

14 ноября Политбюро ЦК и Президиум ЦКК исключили Троцкого и Зиновьева («Григорий» спровоцировал потасовки в Ленинграде) из партии. XV съезд ВКП(б) (2—19 декабря 1927) утвердил решение двух высших коллегий, очистив партию вдобавок еще от 75 оппозиционеров, в том числе и от Каменева. После съезда Каменев и Зиновьев, повинившись за ошибки, ходатайствовали о своем возвращении в партию. Ходатайства двух до конца развенчанных соперников Сталин удовлетворил. Троцкий аналогичного прошения не подал и от греха подальше был сослан в Алма-Ату, а с 1929 года отправлен в эмиграцию, где развернул беспрецедентную атаку на Сталина. Выливая ушаты помоев на диктатора, воцарившегося на Олимпе власти, в многочисленных литературных и исторических сочинениях, черня генсека в прессе, мешая истину с вымыслом о кремлевском горце, Троцкий оказывал тому неоценимую услугу. Сталин, имея за рубежом пугало троцкизма, без труда приструнивал им любое недовольство собой: нависавшая над партией угроза раскола на тех, кто за генсека, и на тех, кто против него, а, значит, за Троцкого, вынуждала большинство и Политбюро, и ЦК покорно одобрять вносимые, Иосифом Виссарионовичем предложения. Члены Политбюро и цекисты могли попробовать переубедить Сталина, однако категорически возражать ему, спорить с ним, уже никто не смел. Дискуссии 1923–1925 годов слишком наглядно продемонстрировали, как легко и стремительно обычные разногласия перерастают в ожесточенные межфракционные столкновения, дискредитируя и внутри и вне страны советский стиль руководства. Перепалки 1926–1927 годов существенно повысили степень тревоги членов компартии за судьбу СССР. Чтобы не ввергнуть государство в «контрреволюционную» пропасть, им отныне оставалось либо отказаться от коллегиального способа управления, либо заткнуть рот себе и другим, не допуская никакой критики или свободы слова и всецело довериться мудрости, знаниям и навыкам верховного вождя. Так как никому и в голову не приходило усомниться в преимуществе советской, коллегиальной формы власти над разновидностями монархической, члены ВКП(б) предпочли замолчать сами и обрывать на полуслове любого, кто рискнет поколебать идиллию единомыслия мнением, отличным от генерального.

Итак, Сталину удалось осуществить еще один пункт своей грандиозной программы по ликвидации «коллективного руководства» страны, подчинив своей воле шестнадцать членов и кандидатов в члены Политбюро. Казалось бы, теперь генсек мог спокойно управлять Страной Советов на основе разумной внутренней и внешней политики, то есть на основе нэпа, к этому времени значительно укрепившему экономику государства. И новый вождь, несомненно, именно так бы и поступил, если бы не сознавал, что никакая самая разумная политика самого гениального вождя не убережет Советское государство в будущем от страшной катастрофы, пока управление данным государством производится посредством коллегий. Только демонтаж коллегиального механизма или отстранение трехступенчатой партийной пирамиды от власти предотвратило бы угрозу неминуемого нового революционного взрыва.

Сталин — единственный, кто знал истинного «врага» народа в лицо, и знал, как с этим «врагом» бороться, поэтому уклоняться от тяжелого боя не думал. Однако прежде, чем целиком сосредоточиться на борьбе с коллегиями, ему надлежало избавиться от младшего партнера — Бухарина, и стоящих за Николаем Ивановичем Рыкова и Томского. Почему? Потому, что стоит генсеку заикнуться о политической реформе в ущерб коллективному руководству, тут же повторится ситуация первых дней 1925 года, когда в Политбюро возникло два полюса, притягивающих большинство, — привлекательный Бухарина и непривлекательный Зиновьева. Идея об упразднении коллегиального режима, неважно под каким предлогом, есть идея из разряда не просто непривлекательных, а неприемлемых для большинства. Нетрудно догадаться, что роль адвоката коллегий возьмет на себя П.И. Бухарин и большинству придется выбирать, к какому из образовавшихся полюсов, сталинскому или бухаринскому, примкнуть. Ясно, что оно поддержит, выдвинув в лидеры, Бухарина, и Сталину не помогут ни непререкаемый авторитет вождя, ни пугало троцкизма. Слишком принципиальным, ключевым является вопрос о механизме управления Советским Союзом, чтобы большинство решило его безропотно по указке товарища Сталина, то есть принять участие в ликвидации этого механизма раз и навсегда.

Сталин понимал, что сначала большинство членов Политбюро, а за ним ЦК непременно воспротивятся стремлению генсека ликвидировать сеть коллегий, и, следовательно, нейтрализовать мятеж героев Октября и Гражданской войны можно лишь при одном условии — отсутствии рядом с ним такой политической фигуры, которая при форс-мажорных обстоятельствах способна составить ему конкуренцию. Такой фигурой, безусловно, был «любимец партии» Николай Иванович Бухарин, а стало быть пришла пора, ради спасения страны, его безжалостно уничтожить политически.

Вопрос, как это сделать, перед Сталиным не стоял, поскольку к этому времени настала пора претворять в жизнь лозунг Ленина: «сделать из России нэповской, Россию социалистическую», то есть уничтожить первооснову нэпа — индивидуальное крестьянское, частнособственническое хозяйство. Сталин прекрасно знал, что убеждения Бухарина полностью совпадают с принципами нэпа, провозглашенными Лениным в 1921 году. Этой же концепции придерживались Рыков и Томский.

Следовательно, удар по нэпу будет означать удар по убеждениям этой «троицы», которая воспротивится осуществлению коллективизации крестьянских хозяйств, начнет яростно спорить и в результате угодит в разряд оппозиционеров-раскольников, за что и будет выброшена из Политбюро.