Читать онлайн «Воспоминания (1865–1904)». Страница 45

От великого князя я поехал завтракать в офицерское собрание Уланского полка к брату и затем к Миллерам, с которыми отправился на музыку, пил чай у Непокойчицких и на пароходе вернулся в город.

На другой день начался мой 28-ми дневный отпуск, который я решил провести в Павловках в имении двоюродной сестры Хилковой, у которой мы провели лето в год кончины моего отца. Моя мать с сестрой решили ехать на это время к нашим друзьям Андреевским.

25-го августа я уже был в Павловках, моя двоюродная сестра встретила меня на станции, привезла меня к себе, отвела мне чудную комнату. Вскоре после моего приезда в Павловки приехала графиня Мусина-Пушкина, урожденная графиня Орлова-Денисова. Она очень была мила, отнеслась ко мне сразу так ласково, что совсем пленила меня, мы сделались большими друзьями, несмотря на большую разницу лет. У нее уже была взрослая дочь,[161] вышедшая замуж за улана Волкова, сына генерал-адъютанта Волкова, друга моего отца. Целые дни мы проводили вместе, и после, уже в Петербурге, мне всегда доставляло большое удовольствие бывать у нее. Она была родной сестрой графини Граббе, со всей семьей которой я был очень дружен.

В Павловках я очень хорошо проводил время, много катался верхом или с Дмитрием Хилковым, о котором я писал выше, или один. Д. Хилков вернулся в это время из оригинального путешествия – он объехал 1500 верст по югу России, весь Дон, был на Святых горах под Харьковом, и все это он проделал на телеге, устроив себе род кибитки, в которой и ночевал. Его сопровождал один казак, и они взяли с собой двух собак. Так они проездили полтора месяца. Рассказы их были очень интересны. Затем я ездил с двоюродной сестрой Хилковой и графиней Мусиной Пушкиной в Терны, имение Щербатовых в 50-ти верстах от Павловок. Дорога была очень живописная, имение роскошное, чудный огромный дом среди великолепного парка на крутом берегу небольшой речки. Для гостей особый дом недалеко от главного, где мне отвели громадную комнату в три окна. Невдалеке фруктовый сад, оранжереи полны были спелыми ананасами, персиками, абрикосами. Тут же виноград, сливы – прямо рай. Я ничего подобного никогда не видел.

Моя двоюродная сестра представила меня хозяину и хозяйке дома князю и княгине Щербатовым, затем я познакомился и с детьми – пятью сыновьями и двумя дочерями, матерью княгини Бутурлиной и старушкой княгиней Щербатовой, матерью князя, и еще с племянником их Золотаревым. Из сыновей старший был в 6-м классе Пажеского корпуса, остальные учились дома, младший был еще грудным младенцем, дочерям было – 14 и 9 лет.

Старший впоследствии был министром внутренних дел в бытность мою его товарищем. Он заменил Маклакова и был сменен Хвостовым, когда началась вакханалия назначений, погубившая Россию.

Щербатовы были очень хлебосольные хозяева, держали себя просто, я с удовольствием провел у них три дня. После обеда я играл в винт со старым князем, а на другой день – в день именин молодой княгини – съехались гости и вечером устроили танцы. Дирижера не было, обратились ко мне, я не особенно охотно согласился, так как в то время я еще совсем не дирижировал, но отказать было неудобно. Вышло недурно, и все нашли, что я внес много оживления разнообразными фигурами, а главное тем, что я не давал отдыху и заставлял молодежь прыгать, беситься. Князь меня так благодарил, что даже сконфузил.

Из барышень была очень милая Ребиндер, за которой меня моя двоюродная сестра просила поухаживать. Меня посадили за обедом рядом с ней, и я не преминул воспользоваться данным мне советом, мы очень скоро подружились, нашлись общие знакомые, и мы почти весь вечер не расставались.

Три дня прошли незаметно, мы двинулись в обратный путь в Павловки под очень приятным впечатлением проведенного времени. Одно только оставило во мне неприятным осадок – это, когда мы были в церкви, то за обедней при выносе даров на большом выходе священник после царствующего дома поминал князя, княгиню и всех детей, как будто второй царствующий в Тернах дом. Я нашел это не подходящим и совершенно неприличным.

Вернувшись в Павловки, мне уже надо было думать о возвращении в Петербург. 20-го я выехал, с большим сожалением, и 22-го был уже дома, где меня встретили моя мать с сестрой. Очень я рад был их обнять. Мы зажили дружно, я с усердием и любовью начал свою службу в полку.

23-го сентября, по окончании моего отпуска, я приехал в Петербург и в тот же день, одевшись в парадную форму, отправился в полк явиться командующему полком полковнику А. А. Евреинову, который, за отсутствием князя Н. Оболенского, командовал полком. Не без волнения я впервые офицером являлся в полк, в котором мне предстояло начать свою офицерскую службу. Благодаря тому, что я уже несколько сроднился с полком, проведя с ним около двух недель перед производством в офицеры, о чем я уже писал в моих воспоминаниях, описывая большие маневры между Красным Селом и Нарвой, которые я проделал с полком, будучи прикомандирован к нему, первые мои шаги офицерские были облегчены тем, что я уже не был чужим, был знаком со всеми офицерами полка, а с некоторыми был даже дружен.

Первым делом я явился к полковому адъютанту, в то время поручику Гадону, с которым впоследствии меня так тесно связала судьба и сблизила, с которым я и до сих пор храню самые дружеские отношения и благодарные воспоминания почти полувековой дружбы. Он был образцовым полковым адъютантом и в качестве такового, будучи посредником между офицерами полка и командиром, проявлял всегда безукоризненную тактичность и благородство. Явившись к нему и получив от него должные указания, я отправился к командующему полком Евреинову, с которым я уже хорошо познакомился на маневрах, когда он, за отъездом великого князя Сергея Александровича, командовал 1-м батальоном и, таким образом, был моим начальником.

Жил он в то время в казенной квартире у Певческого моста в так называемом доме Богдановича, в котором было несколько офицерских квартир. Со свойственной ему добротой и снисходительностью он встретил меня, познакомил со своей женой, милейшей Лидией Леонидовной.

Несколько дней спустя вернулся из отпуска командир полка князь Оболенский и мы все, молодые офицеры, произведенные в полк, явились к нему. Он принял нас строго официально, пожелал нам служить верой и правдой, поддерживая честь офицерского мундира, и помнить всегда, что мы – преображенцы, затем он прибавил, что его жена принимает по четвергам и будет рада с нами познакомиться. В первый приемный день мы и отправились к ней с визитом, чтобы представиться. За круглым столом, уставленным всевозможными угощениями, сидела старшая дочь командира полка княжна Елизавета Николаевна и разливала чай, сама же княгиня сидела на диване. Было довольно много гостей, молодежь сидела вокруг чайного стола, более старшие окружали княгиню, которая старалась поддерживать разговор, но это у нее как-то не выходило, и потому чувствовалась какая-то неловкость, натянутость. Княжна Елизавета Николаевна держала себя просто, впоследствии, когда я ближе ее узнал, она оказалась очень милой, простой, доброжелательной, но почему-то в свете успехом не пользовалась, будучи затем назначена свитной фрейлиной к молодой императрице Александре Федоровне, она осталась такой же скромной, какой была и до этого назначения, держалась при дворе самостоятельно, не теряя своего достоинства, и вдали от всяких интриг. У нее была еще сестра моложе ее, княжна Мария, которая в то время еще училась и потому в приемные дни не показывалась.