Читать онлайн «Королева пустыни». Страница 86

Будучи ведомством британского правительства, бюро ставило своей сверхзадачей победу в войне. Его сотрудники понимали, что восстание арабов против турок – их единственная надежда, и знали, что такая возможность есть. К 1914 году недовольство среди арабских субъектов Османской империи было обычным делом. Гертруда в разговорах с жителями Джебел-Друз еще в 1905 году отметила начало движения в сторону независимости. Народ Неджефа и Кербелы повернулся против турок в Месопотамии, и началось Арабское движение за независимость в Басре, хотя оно и было создано нещепетильным Саидом Талибом ради собственных целей. И в то же время бюро точно знало, что панарабская независимость невозможна. Лояльность среди всех племен Ближнего Востока? Да нельзя усадить двух шейхов в одном шатре! Гертруда изложила причины этого в одной из своих кристально ясных докладных записок.

Политический союз – незнакомое понятие для общества, все еще окрашенного своими племенными началами и сохраняющего множество разрушительных элементов племенной организации… Условия жизни кочевника не похожи на условия жизни в возделанных землях, и не так уж редко прямые интересы племен несовместимы с интересами оседлых зон… Хорошо бы с самого начала отмести ожидание, что найдется одна личность, которую можно было бы поставить главой или номинальным главой арабских провинций в целом… Единственный, кого стоило бы рассматривать как вероятного номинального главу, это король Хиджаза, но, хотя он и мог бы стать представителем религиозного объединения среди арабов, политического веса у него не будет никогда. Месопотамия по преимуществу шиитская, и его имя там ничего не будет значить. Его религиозная позиция – актив, и это, вероятно, единственный объединяющий элемент, который мы можем найти. Но превратить его в политическое превосходство невозможно.

По-прежнему фактически существовал единственный стимул для объединения племен против турок и противовеса их призыву к антибританскому джихаду – так называется долг отвечать на призыв воевать за Бога – это понятие арабской свободы и независимости… или что-то в этом роде. Существовало уже полуобещание такого исхода, данное Китченером, которое нельзя было не признавать. Вопрос еще больше усложнился из-за переписки Хусейна с Макмагоном. Каждый сотрудник арабского бюро знал, что все их усилия поднять восстание будут предприниматься в атмосфере полуправды-полулжи. Лоуренс писал пояснения к карте Хиджаза с мучительным чувством, что предает своих арабских друзей, и неоднократно признал это в «Семи столпах мудрости».

«Арабское восстание начиналось с притворства и лжи. Чтобы получить помощь шерифа, наш кабинет через Генри Макмагона предложил поддержку туземным правительствам…арабы… просили меня, как свободного агента, поручиться за обещания британского правительства… Я понимал, что если мы выиграем войну, то обещания, данные арабам, станут клочками бумаги… и все же энтузиазм арабов был нашим основным средством выиграть войну на Востоке… Но, конечно, вместо того, чтобы гордиться тем, что мы сделали, я испытывал постоянный и горький стыд».

Гертруда же не намеревалась предпринимать никаких действий, которых ей пришлось бы стыдиться. Она свой блестящий интеллект и удивительную работоспособность использовала, чтобы довести это обещание до арабов. Она умела изменить настроение и убеждение своих контрагентов, объясняла все аспекты и ответвления вопроса и находила наилучшие способы решения, соединяла британское административное искусство с арабской целеустремленностью и гордостью и делала все, чтобы организовать эффективное правление. Она находила способы основать арабское государство, существующее параллельно с благожелательной к нему британской администрацией в настоящем политическом союзе.

Гертруда и Лоуренс были не одиноки в своем желании самоопределения для арабов, поддерживаемого и стабилизируемого британскими советниками. Веря, что многообразие рас, племен и верований делает невозможным формирование единой сплоченной нации с эффективными политическими институтами, сотрудники «мозгового центра», который назывался арабским бюро, были людьми прагматичными и цельными. Они сопротивлялись всем попыткам Индии аннексировать Месопотамию и заменить Османскую империю раджем. В Индии британцы сумели встроиться в систему правления магараджей и занять в ней господствующую позицию; на Ближнем Востоке не было возможности так легко вписаться. Арабская система происходила от Пророка и других выдающихся религиозных фигур, на этой основе главные семьи строили свою духовную и светскую власть. Власть над источниками богатства была для них достаточна, чтобы брать под свое покровительство лидеров поменьше и их племена. Гертруда знала ситуацию до тонкостей, и это знание вместе с ее политической проницательностью и умением убедительно и ясно излагать вопросы необозримой сложности были самым ценным вкладом в коллективное намерение бюро найти решение поставленной перед ним задачи.

Но ясность мысли – это не такая вещь, которую легко найти. Как замечает один комментатор, было около двадцати отдельных правительственных и военных департаментов, одновременно занимавшихся выработкой британской политики на Ближнем Востоке в период Первой мировой войны: военный кабинет, Адмиралтейство и военное министерство – у всех была своя точка зрения, и с ними соперничали министерство по делам Индии и министерство иностранных дел, потом бюрократические структуры в Индии, Египте и Судане, у которых тоже было множество мнений по разным вопросам. В Месопотамии, Исмаилии и Александрии стояли три крупных экспедиционных корпуса, и во всех четырех основных областях имелись свои военно-морские и политические учреждения. Неудивительно, что было очень много пересекающихся линий коммуникации, и обещания, даваемые арабам, не могли не отличаться по содержанию и намерениям. И действительно, англо-арабское взаимопонимание омрачалось недоразумениями, происходящими в основном от изначальной переписки Макмагона и шерифа Хусейна и отставшего от времени англо-французского соглашения, сляпанного несдержанным Сайксом и французским дипломатом Жорж-Пико в мае шестнадцатого года, о котором Гертруду и ее тогдашнего начальника в течение двух лет не информировали.

В бюро создавалось ощущение таинственной деятельности. Сотрудники даже сами себе дали прозвище: «Пронырливые». Лоуренс писал о подрывном намерении внедриться в коридоры власти, «чтобы создать новый арабский мир». Первым обращенным в новую веру оказался сам верховный комиссар – умелый, лояльный, но обладающий бурным воображением сэр Генри Макмагон. Под влиянием постоянного убеждающего воздействия от Гилберта Клейтона и уже лишившийся иллюзий после поражения, которое потерпели на Синае военные с их самодовольством и косностью, он был первым, кто понял и одобрил их план.