Читать онлайн «Записки купчинского гопника». Страница 24

На мое счастье, из машины вывалился полковник. Старший, так сказать, по званию во всей их бухой компании. И, по-моему, самый бухой.

– Саша, курсант прав, – сказал он подполковнику Стружанову. – Курсант на посту.

– На каком, на хрен, посту?

– На контрольном, – запинаясь, выговорил полковник, – и пропускном.

– Развели тут, понимаешь, – сплюнул подполковник Стружанов, хотя развели мы как раз ту дисциплину, за которую он безрезультатно боролся три недели.

– Товарищ подполковник, можно я лейтенанту позвоню? – робко спросил я.

– Можно Дуньку под забором, – изрек Стружанов свое любимое выражение.

Значит, можно. Значит, обошлось. Если речь пошла про Дуньку – значит, товарищ подполковник изволят менять гнев на милость.

С подполковником-то обошлось, но нужно было еще объясняться с лейтенантом.

– Товарищ лейтенант, – говорю, – тут БМВ с пьяными полковниками. Пропускать?

Черт меня дернуть назвать их полковниками. Надо было сказать: с пьяными подполковниками. Смягчило бы удар в ухо и мозг лейтенанта.

Полковник у нас в части был один. Тот самый командир части, который приезжает раз в неделю и к приезду которого лопатами траву косят. Для лейтенанта полковник – заоблачная величина. Как для меня, предположим, губернатор. С тем же успехом я мог сообщить ему, что к нам в часть пьяные маршалы ломятся.

– Я смотрю, ты все-таки напился, – сказал лейтенант, и металл скрежетал в его голосе.

– Это не я напился. Это полковники с подполковниками напились.

– Какие, на хрен, подполковники? – завопил лейтенант так же истошно, как минуту назад подполковник Стружанов вопил, на каком, на хрен, посту я стою.

– Обычные полковники. С военной кафедры.

– Подожди, – сказал лейтенант, – сейчас приду – разберусь.

И что мне делать? Вышел из будки и говорю:

– Лейтенант велел ждать.

Тут, конечно, снова понеслось, что я охренел. И даже либеральный полковник признал, что я охренел. И какой-то хмырь с заднего сиденья, который вроде блевать намылился, тоже признал, что я охренел.

Хорошо хоть лейтенант пришел довольно быстро. Явился и принял на себя обвинения в охренении. Я ушел в будку и слышал только обрывки фраз, а точнее – раздающиеся на разные голоса слова лейтенант и охренел.

БМВ с комсоставом уехал в глубь части.

– Уф, – вздохнул лейтенант и ушел.

Я сидел и думал о суетности мира. О ничтожности помыслов и вреде гордыни. Не назначь я себя командиром, спал бы себе спокойно, как мой помощник. И харю бы сберег от удара, и нервы от потрясений.

Нет ведь – выпендрился. Захотел покомандовать, а в итоге каждая шваль помыкает мною, как ей вздумается. Вот так. И станут первые последними, и возвысятся тупорылые, дабы посрамить мудрых.

За воротами части послышалось пение. Смутное, далекое, оно приближалось, становилось отчетливее, и вот я уже явственно расслышал:

– Артиллеристы, Сталин дал приказ! Артиллеристы, зовет Отчизна нас!

Понятно. «Марш артиллеристов». Музыка Тихона Хренникова, слова – не знаю кого.

– Из сотен тысяч батарей за слезы наших матерей, за нашу Родину – огонь, огонь!

«Чисто выводит, – подумал я. – Кто бы это мог быть?»

Это был майор Брагин. В компании полковника и подполковников он оказался младшим по званию. Наверное, поэтому в машину его не взяли. Отправили пешком. А может, он сам по дороге отбился.

Майора Брагина шатало и, вероятно, мутило.

Пройти в часть нужно было через вертушку. Машины проезжали через ворота, а пешие воины шли через вертушку.

Майор Брагин попал, так сказать, в объятия вертушки, а вырваться не смог. Он наматывал круги и уже не пел, а беспомощно бормотал:

– В честь нашего вождя, в честь нашего народа…

«Надо бы ему помочь», – подумал я.

Точнее – подумала моя интеллигентская ипостась. Военная ипостась с ней не согласилась:

«Ты ему поможешь, а он тебя запомнит. Проспится – ему стыдно станет. Перед тобой стыдно. И будет он тебя гнобить, как последнюю салагу».

Точка зрения военной ипостаси показалась мне более основательной. Я сидел и смотрел, как майор Брагин барахтается в вертушке.

«И тихо барахтается в тине сердца глупая вобла воображения», – вспомнилось мне.

Через некоторое время – минут через пятнадцать – майор Брагин выпутался и пошел по дороге. Но он недолго шел по дороге. Он свалился в канаву.

«Может, он убился при падении?» – спросила интеллигентская ипостась.

«Вряд ли, – усомнилась военная. – Он человек бывалый. Как-никак, русский офицер».

«Может, ему надо помочь?»

«Чем ему поможешь, если он убился?» – вопросом на вопрос ответила военная ипостась.

«Нельзя быть таким циником».

«Можно».

Наутро майора Брагина в канаве не оказалось. Видимо, сам выбрался. Без посторонней помощи. Вот что значит боевая закалка!

Вечером судьба снова свела меня с майором Брагиным. Сдав дежурство, я со всеми прочими студентами отбыл на полигон.

Меня с еще двумя раздолбаями оставили на ночь караулить пушки. Говорят, в былые годы местные жители пытались их выкрасть. Логично. Если можно красть матрасы, почему бы не спереть пушки? Пушка – вещь в крестьянском быту полезная. От соседей отбиться или начальство попугать.

В общем, нас оставили караулить, а старшим к нам приставили майора Брагина. Мы сидели у костра, пекли припасенную Брагиным картошку и вели неспешную беседу. Майор Брагин веселил нас армейскими историями.

– Был у танкистов случай. Идут танки один за одним. Вдруг передний танк затормозил, а командир танка открыл люк и высунул голову. А танк, который за ним шел, не затормозил. – Майор Брагин зашелся смехом.

– И что?

– Ну задний танк ему пушкой голову к люку и припечатал. Он падает внутрь – а головы нет.

– Смешная история, – согласились мы.

– А еще командир у нас был. Всю войну прошел – ни одной царапины. А на учебных стрельбах стоял в зоне отката. Ствол с креплений сорвало – командира всмятку.

– Тоже хорошая история.

– А еще один сержант полез проверять, не осталось ли в автомате неотстреленного патрона.

– Понятно, – сказали мы. – Скажите лучше, тяжело на стрельбах в мишень попасть?

– Снаряды у нас старые, редко взрываются.

– Редко, но метко? – сострил один из нас, пытаясь подстроиться под армейский юморок.

– Правильно говоришь, – согласился майор. – О прошлый год сделали первые залпы и устроили перерыв. Чтобы наблюдатели зафиксировали и расчеты провели. А один, значится, снаряд в лес угодил. И, как назло, зараза, взорвался. В лесу пожар, и пожарные, значится, приехали. Достали свои шланги и давай тушить. А мы как раз перерыв закончили и снова стреляем. Они, значится, пожар тушат, а кругом снаряды рвутся. Попали, значится, под артобстрел.