Читать онлайн «Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры». Страница 15

Спорить против этого пусть весьма сурового для понимания личности Дизраэли мнения невозможно. Особенно после того, как исследователям стал известен его так называемый фрагментарный дневник, который он вел несколько лет. В 1833 г. после выхода в свет последнего автобиографического романа Дизраэли записывает в дневнике, что больше писать о самом себе он не будет. «Поэзия — это клапан безопасности для моих страстей. И я хочу действовать так, как я описываю. Мои книги — это выражение моих чувств. В „Вивиане Грее“ я нарисовал мои динамичные и истинные честолюбивые цели. „Контарини Флеминг“ показывает развитие моей поэтической натуры. Эта трилогия является секретной историей моих чувств».

Второй этап в литературном творчестве Дизраэли — это политические романы. Первый из них — «Конингсби» — увидел свет в 1844 г. Затем последовал наиболее выдающийся роман из этой серии — «Сибил», вскоре увидел свет «Танкред» и, наконец, в 1851 г. Дизраэли издал политическую биографию «Лорд Джордж Бентинк». Обращение к политической теме было связано прежде всего с тем, что в это время уже четко определился жизненный путь Дизраэли. Он избрал карьеру политического деятеля и добился на этом пути существенного успеха — хотя и с большим трудом, но стал членом парламента. Естественным поэтому было желание глубоко проанализировать политические проблемы, современную ему политическую жизнь Англии. Он сделал эго пером уже зрелого мастера. В этом виде литературного творчества Дизраэли был пионером, и, как замечает один из его биографов, «Дизраэли принадлежит заслуга создателя жанра англоязычного политического романа».

Третий этап в литературном творчестве Дизраэли приходится на последние годы его жизни. Знаменательно, что, будучи обременен большими государственными делами, с ослабленным годами и недугами здоровьем он продолжает литературную работу, ставшую, бесспорно, после политики второй любовью Дизраэли. Этот этап ознаменовался появлением в 1870 г. романа «Лотар» и в 1880 г. — «Эндимиона». Увидели свет книги-размышления, отразившие жизненный опыт и многолетнюю работу мысли автора.

За свою жизнь Дизраэли написал очень много. Произведения, названные выше, это лишь наиболее выдающиеся вещи. Он писал стихи, поэмы, рассказы, очерки, политические памфлеты, брошюры и многое другое. Однако наибольшую сенсацию вызвало его самое первое произведение — «Вивиан Грей». И в конце XX в. биографы уделяют этому роману больше внимания, чем какому-либо другому произведению Дизраэли. Объясняется это двумя причинами. Ни одна книга Дизраэли не вызвала в обществе такого шума, как эта. Успех был очень велик, это был скандальный успех. Ни в одном другом произведении автор не показал себя более откровенно, цинично и даже бесстыдно, просто вывернув душу наизнанку, как в «Вивиане Грее», и тем самым обеспечил самому себе на многие годы скандальную репутацию. Его литературные и политические противники десятилетиями извлекали из «Вивиана Грея» откровения Бенджамина и использовали их в своих усилиях дискредитировать автора. Многие знакомые и друзья Дизраэли узнавали себя в действующих лицах романа, где они изображались зачастую в весьма неприглядном свете. Это породило неприязнь к автору, который, как утверждали, нарушил нормы приличий — недопустимо злоупотребил доверием друзей. Недовольные и обиженные усиливали отрицательную критику романа. Вероятно, для их недовольства были основания; скорее не юношеской неосмотрительностью, а желанием отомстить тем, кого Бенджамин считал повинным в его катастрофической неудаче с игрой на бирже и с участием в создании газеты, объясняется то, что ряд важных лиц, участвовавших в обеих авантюрах, были выведены в романе с весьма негативными чертами. Имена, разумеется, были иными, но по описанию многие узнали себя, а тем, кто не смог этого сделать сам, подсказала критика. Это нетрудно было заметить, так как автор точно описывал дома, действующих лиц, их одежду, обстановку в домах, обеды, на которых он присутствовал, и даже разговоры за столом.

В те годы, когда Дизраэли выступил со своим первым литературным произведением, фешенебельные кварталы Лондона отличались тем, что появившийся после наполеоновских войн мощный слой новых богачей стремился проникнуть в сферу аристократии, срастись с ней, породниться, с тем чтобы разделить власть в стране, бурно богатевшей и обладавшей большим влиянием в международных делах. Р. Блэйк замечает о том времени: «Годы после Ватерлоо были периодом аморальности, хвастовства, демонстративной роскоши, экстравагантности и снобизма». Развитие этих нравов породило спрос на определенную литературу, рисующую жизнь в высшем свете. «Новые богачи» стремились узнать в деталях, каков же в действительности этот высший свет, в который они страстно жаждут внедриться. Ответа они искали в романах, живописующих высший свет. Аристократам также было приятно прочесть, что о них пишут, так ли каждый из них живет, как равные ему по рангу и титулу. Отсюда и повышенный спрос на подобную литературу. «Вивиан Грей» был далеко не первым в ряду этих произведений.

Роман увидел свет довольно необычным путем. На осень 1825 г. отец Бенджамина снял загородный дом для семьи, который назывался Хайд-хауз, вблизи Амершема. Владелец дома Р. Уорд, средней руки политик и литератор, только что анонимно опубликовал роман из жизни высшего света «Тримейн». Напечатал роман издатель Г. Колборн. Секрет публикации этого первого в Англии так называемого «романа общества» был известен Б. Остину, поверенному из Сити, и его жене Саре. И произведение Уорда, и Сара Остин воодушевили Дизраэли (а как оказалось вскоре, не его одного) последовать примеру Уорда. Семейство Остин было дружно с семьей Бенджамина и принимало на протяжении многих лет участие в судьбе молодого Дизраэли. Сара помогала Бенджамину в его литературных делах, а ее муж — в финансовых. Сара Остин вызывает симпатию, хотя некоторые биографы и говорят, что «это была женщина честолюбивая, умная, привлекательная и бездетная, в общем синий чулок». Ей было 29 лет, и она весьма сочувствовала 21-летнему Бенджамину, обжегшемуся на двух авантюрах.

Дизраэли был еще очень наивен. Он считал, что его неудачи объясняются тем, что соратники, «люди общества», его просто обыграли, одурачили. Теперь он жаждал мести. Он им покажет! Какую неприятную для них историю он поведает миру! И с каким остроумием и сарказмом! «Это будет, — считал он, — величайшее, самое фантастическое разоблачение после разоблачений, предпринятых Байроном». Общество будет ему признательно, примет в свои объятия и провозгласит его, Бенджамина, новым Байроном. Можно понять, что юный Бенджамин не догадывался, что высший свет ответит враждебностью тому, кто покажет его истинное лицо. Но как этого не предвидели многоопытные Остины и отец Бенджамина, остается загадкой. Ведь они-то хорошо знали, как реагировали верхи общества, когда Джордж Байрон показал, что он о них думает.