Читать онлайн «Без Москвы». Страница 42

На Урале собирались открыть специальную фабрику по добыванию мрамора для отделки интерьера этого грандиозного сооружения.

Дом Советов по размаху носит какой-то даже не древнеримский, а египетский характер. Кабинеты начальников по 200 метров, с комнатами отдыха, с зимними садами. Театры, конференц-залы, детские сады, фабрики-кухни. Не дом – город. В Доме Советов была предусмотрена телевизионная трансляция. Телевидение только-только еще появлялось, а возможность демонстрации торжественных заседаний уже была предусмотрена. Здание было возведено к 1941 году.

Дом Советов на Московском проспекте в Петербурге. Архитектор – Ной Троцкий

Но в амбициозные планы коренной перестройки Ленинграда вмешалась война. Она не только отложила архитектурные проекты предвоенного десятилетия, но и внесла изменения в саму идеологию. К 1944 году, когда Ленинград освободился от блокады, архитектура имперского Петербурга уже не считалась феодально-крепостнической. Сталин провозгласил себя прямым потомком Петра Великого, так что партийные и советские учреждения разместились в имперских дворцах по праву преемственности.

Здание такого масштаба так и не понадобилось. Потребовались только бомбоубежища – они тоже были превосходные. В 1944 году именно в Доме Советов располагался штаб фронта. Отсюда маршал Говоров руководил обороной блокированного Ленинграда.

В 1948 году изменилась концепция генерального плана застройки, решили вернуться к старому проекту концентрического развития города 1935 года Льва Ильина. И участок, который предполагалось застроить как крупный общественный культурный политический центр, оказался на периферии.

Партийное руководство Ленинграда осталось в Смольном, а в здание Дома Советов на Московском проспекте вселилось после войны предприятие оборонного комплекса. К этому времени Ноя Троцкого уже не было в живых. Он умер в 1940 году от сепсиса, полученного им после хирургической операции.

Как архитектор, Ной Троцкий разделил судьбу своего поколения, вынужденного менять творческие принципы в соответствии с требованиями времени. Учитель Троцкого – Иван Фомин, начинавший свою карьеру как создатель дворцов петербургской знати, после революции создавал пролетарские центры, а в 1930-х построил в Киеве один из монументов сталинского ампира, который вызвал искренний восторг у Альберта Шпеера, попавшего в столицу Украины вместе с частями немецкой армии.

Таковы были общие вкусы, парадоксально сближавшие искусство двух соперничавших тоталитарных империй. Несмотря на раннюю смерть, Троцкий заслуженно считается классиком советской архитектуры, работы которого с исключительной выразительностью воплощали дух великой и страшной сталинской эпохи. Его век совпал с его возможностями.

Время по-новому расставляет вкусы и приоритеты. То, что вчера казалось вызывающе уродливым, помпезным и тоталитарным, сегодня – просто материальное свидетельство прошедшей эпохи. Сталинская архитектура, в действительности, тоже была разная. Мастер архитектуры Ной Троцкий умел работать достойно во всех стилях и во всех направлениях. Его дома, построенные в 1930-х, остались и памятником времени, и памятником архитектуры.

Со времен Петра Великого главный инвестор в санкт-петербургском строительном комплексе – государство. Николай I давал деньги Росси, Екатерина II – Джакомо Кваренги, а вот Ной Троцкий – это архитектор эпохи Жданова и Сталина. Он строил огромные, комфортабельные кварталы на Московском проспекте, спланированные еще до войны, возведенные уже после смерти архитектора его учениками. И это такая же архитектурная реальность, как та, что создавали Росси, Растрелли, Стасов. Это архитектура Ленинграда эпохи расцвета сталинской империи.

Город – театр: дома – декорации, люди – актеры. По сцене социалистического Ленинграда несколько десятилетий прогуливался персонаж, которого на улицах узнавали, но не все знали его имя и фамилию. Господин, будто перенесенный в Ленинград из Парижа или Вены, загорелый, прекрасно одетый. Он был актером этого города, и он же строил декорации. Речь идет о замечательном архитекторе Евгении Адольфовиче Левинсоне.

В юности Евгений Адольфович активно занимался спортом, особенно входившим в моду футболом. Он участвовал в соревнованиях Петроградской футбольной лиги, выступая за первые команды «Путиловского кружка спортсменов-любителей» (1914) и «Павловскотярлевского кружка любителей спорта» (1915–1916), был капитаном команды Института гражданских инженеров.

В начале XX века архитектура – это специальность, которая кормит. В Институт гражданских инженеров и на архитектурное отделение Академии художеств – огромный конкурс. Молодой человек из Одессы Евгений Левинсон сумел стать студентом в Петербурге и получить архитектурное образование. Он учился в Институте гражданских инженеров, но закончил Академию художеств. Его учителем был Иван Фомин – один из лидеров петербургского неоклассицизма.

Иван Фомин дал новое дыхание классической архитектуре. В этом его традиционность, в то же время он и самостоятелен, и монументален. И точен в деталях. Его архитектура – рисованная. Сам Левинсон говорил, что на него наибольшее влияние оказал именно Фомин.

Случилось, однако, так, что когда Левинсон получил диплом архитектора, строить было нечего. Как я уже писал ранее, 1920-е годы для большинства зодчих – время нереализованных проектов. Нескованные практическими задачами архитекторы много занимались самообразованием, в частности, для Евгения Левинсона чрезвычайно важно изучение сценографии. Он был однокурсник Сергея Эйзенштейна, тоже студента Института гражданских инженеров, близкий приятель Николая Акимова.

К 1917 году Каменноостровский проспект, один из самых нарядных в Петербурге, был застроен по существу только до Карповки. На Аптекарском острове – поля капусты и деревянные домишки. Застраивать эту часть города начали в конце 1920-х в ходе первой пятилетки. В 1929 году объявили конкурс на застройку участка на углу Песочной улицы и Каменноостровского проспекта. Конкурс выиграл никому не известный зодчий Евгений Адольфович Левинсон. Когда дом построили, не было ощущения, что это чужак. Казалось, он всегда стоял здесь, на этом углу. С ним перекликаются и башня архитектора Гингера, и рядом стоящий дом архитектора Крыжановского: единый ансамбль маленькой площади.

Здание сугубо функционально: двухкомнатные квартиры, здесь же детсад, общежитие и домашний театр. Заказчик – наркомат торговли – им доволен, Левинсон даже получил в этом ведомственном доме квартиру, в которой проживет до конца 1960-х.