Читать онлайн «Сталин и Гитлер». Страница 3

Настоящая книга – вклад в развитие такого понимания. Учитывая многочисленные попытки охарактеризовать гитлеровскую и сталинскую диктатуры как модели одного тоталитарного импульса или исходя из общей для них моральной ущербности либо равной степени виновности за чудовищные преступления, имеется на удивление мало литературы, которая предлагала бы прямые исторические, а не полемические сопоставления. Необходимо пояснить, чего нет в предлагаемой книге «Dictators» («Сталин и Гитлер»). В первую очередь эта книга совсем не парная биография, хотя и Гитлер, и Сталин присутствуют почти в каждой ее главе. После того как в 1992 году Алан Баллок опубликовал свою монументальную парную биографию «Параллельные жизни», в которой личные истории двух диктаторов переплетаются, необходимость в написании такой биографии отпала7. Теперь мы имеем превосходные реконструкции всех сторон личной жизни обоих персонажей, восстановленные во всех мыслимых деталях8. Их жизненные истории стоят в ряду наиболее тщательно изученных по сравнению с какими бы то ни было другими историческими персонажами. И все же «Сталин и Гитлер» не простое линейное повествовательное изложение истории двух систем. На этот случай имеется множество превосходных публикаций по каждому из наших героев, которые не требуют повторения9. Настоящая книга преследует две цели: первая – создать некий эмпирический фундамент, отталкиваясь от которого можно было бы начать дискуссию о том, какие конкретно факторы лежат в основе сходства либо, напротив, различий двух систем; и вторая – написать сравнительную «работающую» историю двух систем, которая бы раскрыла, как именно эти две системы функционировали. Ответ на эти вопросы является ключевым для понимания того, как эти две диктатуры возникли и что обеспечило из жизнеспособность, позволившую каждой из них просуществовать вплоть до самой смерти диктатора.

Некоторые области конвергенции систем очевидны, но от этого различия не становятся менее поразительными. Обе диктатуры возникли в конкретный момент истории и своим рождением в определенной мере обязаны тем историческим силам, которые могут быть вполне сопоставимы. Оба властителя были крайней формой воплощения идеи «сверхличности», истоки которой, как предполагалось, лежат в работах немецкого философа и поэта Фридриха Ницше. Оба демонстрировали очевидное сходство в характере деятельности, в сущности аппарата государственной безопасности, в самом широком использовании лагерей, тотальном контроле над культурной жизнью и построении социальной утопии на грудах костей. И это отнюдь не случайные совпадения.

Обе системы были хорошо осведомлены друг о друге и применяли эти знания. В итоге гитлеровский режим развязал войну с целью уничтожения сталинской диктатуры. При этом в сознании обоих диктаторов временами мелькала мысль о том, что могло бы произойти, если бы они, вместо того чтобы воевать, стали сотрудничать друг с другом. «Вместе с немцами мы были бы непобедимы», – как говорят, однажды заметил Сталин10. В феврале 1945 года, размышляя о тех возможностях выбора, которые у него были в прошлом, Гитлер допускал, что «в духе неумолимого реализма с обеих сторон», он и Сталин «могли бы создать ситуацию, при которой стал бы возможным длительный период согласия…»11. Милостью божьей человечество было избавлено от этого мрачного партнерства, и амбиции обоих деспотов скорее разделяли, а не объединяли их.

Диктатуры не возникали и не функционировали лишь по воле одного человека, какой бы неограниченной ни была их теоретическая база. Тот факт, что диктатуры процветали при широком соучастии всех живущих при них людей, движимых и подогреваемых самыми разными мотивами, от идеалистических представлений до страха, убедительно объясняет, почему эти диктатуры были столь долговечными и творили столь ужасные дела. Это были режимы, пользовавшиеся самой широкой поддержкой масс, при этом они самым широким образом применяли практику предумышленных репрессий. Обеим системам удалось за необычайно короткий исторический период времени преобразовать духовные ценности и социальные устремления своих двух народов. Обе системы носили яркий революционный характер, высвободив колоссальную социальную энергию, которая привела в итоге к чудовищному террору. Взаимоотношения между диктатором и подвластным ему народом имели более сложный и разнонаправленный характер, в основе их был целый комплекс факторов, а не просто необходимость повиновения и террор. Сейчас становится все более очевидным, что каждая диктатура нуждалась в одобрении и сотрудничестве со стороны большинства населения, находившегося под его властью, и что ее выживание зависело не только от страха, который она наводила на людей. Каждой из диктатур удалось утвердить мощное чувство своей собственной легитимности, которое разделялось большинством населения; мы сможем понять это чувство морального превосходства, только если сумеем распутать клубок моральных ухищрений, в которые рядились обе тоталитарные системы.

По мере написания «Сталина и Гитлера» мне становилась все очевидней вся важность непредвзятой реконструкции того мира, в котором протекала деятельность диктатора, какой бы странной и фантастической в своей значительной части эта историческая реальность ни казалась нам сегодня, спустя шестьдесят лет. Достичь намеченного было бы невозможно без привлечения в свидетели собственных слов самих диктаторов, будь то зафиксированных на бумаге или произнесенных устно. В отношении большинства исторических личностей такое утверждение было бы излишним, однако в случае с Гитлером и Сталиным автор испытывал определенное нежелание цитировать слова людей, чьи дела были красноречивее всяких слов. Произведения Гитлера, как правило, не подвергаются тщательному исследованию, поскольку считаются иррациональными, запутанными и трудночитаемыми. Сталин же всегда воспринимался как интеллектуальный карлик, просто неспособный прибавить что-либо существенное к ортодоксальному марксизму. Однако, вопреки этому мнению, диктатор имел обыкновение высказываться по любому случаю либо много писать, а его заметки касались чрезвычайно широкого спектра вопросов. Оба видели себя фигурами, занимающими свое место на самом широком историческом полотне. Сфера их интересов включала политику, вопросы государственного управления, юриспруденцию, естествознание, культуру, науку, социальное устройство, военную стратегию, технологию, философию и историю. Их идеи были как бы вещью в себе и должны были восприниматься окружающими как таковые, поскольку они оказывали влияние на принятие решений двумя тиранами и формировали их политические предпочтения, которые, в свою очередь и в силу природы власти, влияли на самый широкий круг политиков и представителей власти, все окружение властителей. Обоих диктаторов едва ли можно назвать интеллектуалами, (для них ни один из людей не имеет большого значения, «Они совершенно бесполезны и убыточны», – заметил однажды Гитлер)12, между тем именно тот и другой определяли параметры политической дискуссии, исключая темы и подходы, которые не вызывали у них одобрения. Таким образом, оба диктатора играли центральную, а не маргинальную роль в формировании идеологии; отсюда столь важной, более того, ключевой, была роль идеологии в формировании диктатур13.