Читать онлайн «Дневник космонавта». Страница 50

Мы устаем. С Толей стараемся быть сдержанными. С утра продолжали подготовку к эксперименту с аппаратурой, установленной на грузовике. Много операций в методике эксперимента не прохронометрировано. Приходится терять время на уточнение документации и требовать разъяснений по выполнению операций.

Сфотографировал сегодня озеро Виктория в Африке. Ничего примечательного. Плоское озеро, однотонного цвета синей воды с рвано изрезанными пологими берегами неопределенной формы. Вокруг ровная местность, покрытая тростниковыми джунглями желтовато-бурого цвета, а справа и слева — вытянутые с севера на юг озера длиной от 100 до 200 километров — Танганьика и Рудольф. По оттенкам воды, форме и окружающей местности они более живописны. В Африке, в центральной ее части видно огромное количество дымов, даже сосчитать невозможно. Стоят сотни шлейфов дыма, как будто собраны все трубы Земли. Хотя многие из них, я знаю, не пожары, а кострища от сжигаемых жителями зарослей гигантской травы перед посевом, здесь ее даже называют слоновьей.

Спал всего около 5 часов, но выспался. Видно, у меня организм может мобилизоваться, когда надо. Снимали кинофотоаппаратурой раскрытие элементов конструкции на грузовике после расстыковки и передавали телевизионное изображение на Землю. При этом успевал еще делать записи и зарисовки. Крутился как белка в колесе.

Летим над океаном. Смотрю на воду в блике Солнца. Хорошо видна структура ее поверхности, полосы, спирали в виде темных линий.

Обычно, когда смотришь на воду, ощущаешь ее глубину как бы по тону освещенности, уходящему внутрь. В блике поверхность воды матово-зеркальная, так как высвечивается только верхний ее слой, при этом лучи, отражаясь, не поглощаются, теряется световой контраст, и поэтому все на ней видно. Сегодня сделали прямой репортаж на Вену участникам Международной конференции по мирному использованию космоса. Кажется, получилось неплохо. Мы показали нашу станцию, ее устройство, аппаратуру. В конце репортажа к нам обратились с приветствием.

Вечером с Толей провели киносъемку работы по биологическим экспериментам. Сейчас, перед сном, покрутили мультик на видеомагнитофоне «Ну, погоди!». Получили удовольствие. Надо сказать, что видеомагнитофон на борту во многом скрашивает нашу жизнь, мы часто с Толей, когда заканчивается рабочий день, приготовив что-нибудь повкуснее, включаем видеозаписи — ногами обхватишь спинку кресла, чтобы не всплывать, и, как дома перед телевизором, сидишь расслабленно, «балдеешь». Бывает, засиживаемся допоздна, крутим записи, а станция крутится себе и крутится вокруг Земли.

Выспался хорошо. Сегодня рубикон. Прошло три месяца, как мы вдвоем. Что можно сказать? Сейчас друг с другом общаемся мало. Это нелегко. Главное — выполнить программу. И не срываться в разговорах с Землей. Встал и приступил к ремонту системы регенерации воды — СРВК, заменил индикатор проскока жидкости. Толя занимался визуальными наблюдениями. Так не хотелось звать его, решил сделать все сам. После обеда был телевизионный репортаж «Три месяца на орбите». Спросил оператора связи, Петра Ивановича, о чем рассказывать. О работе уже надоело. Давай по-домашнему. Он говорит: «Давай». Тогда представим, что мы оказались у вас в гостях, дома. И вы, естественно, так же, как и мы, задали бы нам первый вопрос: «Ну, как там?» Имеется в виду, в космосе. Ничего особенного, ответил бы я, невесомость, замкнутый объем, вдвоем и работа. Невесомость мы уже не замечаем, как будто в ней все время и жили. Замкнутый объем — к нему тоже привыкаешь месяца через два.

Станция для нас — это как островок в океане, и поэтому надо свой мир научиться строить и ограничивать им, а не смотреть в даль Земли и вздыхать. Люди живут на Севере, в пустынях, привыкают, так же и мы. А то, что вдвоем, это, конечно, нелегко, ведь мы разные люди, во многом с разными интересами и разного воспитания. Нам уже по 40 лет, и мы можем, а где-то и обязаны в своих поступках быть разумными людьми. А что касается духовной атмосферы в станции, то она почти земная, так как с каждым грузовиком, экспедицией посещения приходят письма, фотографии, газеты. Каждую неделю встречаемся с семьями, близкими, друзьями. Немаловажное значение имеет, кто ежедневно с нами на связи — какие операторы, специалисты.

Посмотрел запись в дневнике после двух месяцев полета. Отношения хорошие. Сейчас проявляются противоречия. Идут по нарастающей. Это беспокоит. Надо остановиться. Сегодня посмотрел в иллюминатор, и хочется поделиться, что чувствуешь и как воспринимаешь Землю из космоса через три месяца полета. Во-первых, стал спокойней взгляд, раньше стремился все охватить, сейчас смотришь внимательней, по отдельным районам. Больше сопоставляешь, анализируешь. Меньше стало эмоций от красоты Земли, ее горизонта, облачности, океанов, пожаров, пыльных бурь. Они ушли вглубь, но чувство величия картины, которую ты наблюдаешь, восхищает и успокаивает. Я бы сказал, гипнотизирует тебя, отключает все посторонние мысли и все сосредоточивает на себе — шар Земли, звезды, густая чернота пространства. Иногда смотришь, понимаешь, что это лестница без конца, лестница в неизвестное, в непонятное, а ты стоишь на первой ступеньке и думаешь: куда приведет? Но начало положено человеком, и он пойдет вперед и будет открывать новые тайны природы. В этом предназначение человечества и его бессмертие. В трудные минуты, когда внутри накапливались безысходность, апатия, сомнения и раздражение, подплывешь к иллюминатору и начинаешь смотреть на панораму Земли, эти гигантские скопления облачности, ее валы и спирали с таким разнообразием по форме, структуре, композиции — то это огромное поле белоснежных папоротников или гигантский ледоход могучей реки с огромными льдинами, которые сталкиваются, наползая друг на друга, разбиваясь и превращаясь в воздушную пену. А то это огромная голубая сцена, где я видел воздушных балерин в белоснежной фате облака, стройных, как фонтанчики на синей глади океана, или красно-коричневом фоне Африки, или на удивительной по цвету горной мозаике Австралии, или кораллового цвета высокогорном плато Гималаев с бирюзовыми и изумрудными вкраплениями озер, окруженных высочайшими снежными вершинами мира с ледниками.

Это настолько тебя затягивает и гипнотизирует, что все твои невзгоды уходят в сторону, наступает душевное облегчение. Здесь я понял, почему люди получали успокоение от посещения церкви. Ведь когда человек со всеми своими заботами и с житейской обыденностью того, вчерашнего, уклада жизни попадал в храм — величественное творение таланта человека, его зодчества, живописи, он видел эти огромные объемы, высокие своды стен, прекрасные росписи, удивительные краски, совершенно иной мир звуков, — человек растворялся со своими проблемами в этом мире, и, когда выходил, он чувствовал облегчение от соприкосновения с другим миром, миром прекрасного, и от этого таинственного ему становилось легче. Он не осознавал, в чем дело, видел причину в боге, а на самом деле она была в красоте созданной им самим же, человеком, и им же обожествленной. Вот так же и я, когда было тяжело, подходил к иллюминатору посмотреть на Землю — называл это «сходить в церковь», потому что здесь я соприкасался уже с божественно-величественной красотой самой природы.