Читать онлайн «По тонкому льду. О нравах в хоккее». Страница 26

Привык я верить людям, как, например, Борису Павловичу Кулагину. Он в бытность тренером «Спартака» никогда ни в чем не обманул, потому и оснований не доверять другим у меня не было. Конечно, я поругался с Игорем Ефимовичем, обещание свое он не сдержал. Между прочим, кроме «Крыльев», предложения были и от других команд, может, стоило воспользоваться.

Позднее мы даже смеялись над возникшей ситуацией. Жалел я Сашу Куликова, классного в прошлом голкипера, в то время администратора «Крыльев». Он испытывал чувство неловкости передо мной, продолжал уверять: квартиру вот-вот дадут, уже оформляют документы, надо немного подождать, и прочее. Я не без сарказма воскликнул: «Да хватит врать!» Так и «уплыла» обещанная квартира. Играть в «Крыльях» продолжал. Но без прежнего рвения, желания. Мягко говоря, неприятно ощущать себя обманутым. Жена моя Рита тоже к процессу переговоров подключилась. Общалась с супругой Игоря Ефимовича, но, как говорится, «бесполезняк». Жилья нам все равно не дали.

Свой хоккейный уровень, однако, держал, невзирая на вполне объяснимое недовольство. Много забивал, голевые передачи молодым партнерам раздавал. Пришел в новый для себя клуб на правах авторитетного мастера, в роли «дядьки», все-таки олимпийским чемпионом Сараево становился. Плюс на тот момент старался отрабатывать будущую квартиру, с получением которой меня благополучно обманули. Словом, целый комплекс причин стимулировал быть примером для молодежи. Тем более Игорь Ефимович проповедовал абсолютно те же взгляды на хоккей, что в свое время Борис Павлович, практически один к одному. Только делал многое мягче, манеры у него вкрадчивые, кошачьи. Ситуация в хоккейном плане была комфортной.

Подчеркну, Дмитриев умел общаться с игроками, манера привлекательная, но все-таки он продолжал традиции тарасовско-кулагинской системы. А двое упомянутых специалистов исповедовали несопоставимо жесткий стиль: могли одним взглядом «убить», внутри все опускалось. Впору без ракеты на Марс улететь…

Тренерская политика Дмитриева – вылитая копия Кулагина. Ну буквально все перенял, забавно было наблюдать со стороны. На момент приглашения в «Крылья» я – уже опытный человек, поживший и поигравший. Так вот, со стороны некоторые вещи весьма забавно смотрелись, ведь я имел возможность сравнивать.

К примеру, Игорь Ефимович сродни тонкому психологу приглашает на тренировку именитого ветерана. Ходит с ним вокруг площадки, где проходит тренировка, по-отечески приобнимает хоккеиста. Это тренер показывал ветерана молодым игрокам: мол, сейчас возьму его, а кто-то из вас, утративших кондиции, «улетит» из состава. Подобная штука действовала на психику молодых почти безотказно, они начинали «пахать» на тренировках, всерьез биться во время матчей.

Да, элементы старой, еще тарасовской школы. Но весьма эффективные. Приметы Анатолия Владимировича Тарасова в хоккейной среде все знали. Если он целовал игрока, да еще приговаривал: «Ничего, мы с тобой гарцевать будем на белом коне», это означало, что хоккеист может заявление об уходе приносить. Система стара как мир, и ничего не надо придумывать, ее «винтики, гаечки» действовали безотказно.

Дмитриев больше молодежи стал доверять. «Крылья» прежде всего в чем изменились? Не секрет, профсоюзный клуб долгое время являлся своего рода хоккейным «отстоем». В основном ветераны, те, кто на сходе, спартаковцы не исключение, не нужные своим клубам, оказывались в «Крыльях».

А молодых в команде почти не было. Разве что опять кто-то не подходил хоккейным монстрам. Свои ребята, как правило, отсутствовали. Дмитриев сделал акцент на молодежь, не стал подобно предшественникам собирать «хлам» по сусекам. Наверное, я оказался единственным на тот период «дядькой», но Дмитриев целенаправленно звал меня под определенную игровую идею, тактику.

Партнеры в «Крыльях» просто замечательные. Сережа Пряхин и Ваня Авдеев. Мы одно время шли в лидерах по результативности, опережая армейских «звезд» – Макарова, Ларионова, Крутова. С Ванькой вообще было прелестно играть, знакомы с четырнадцати лет, сыграны в юношеской сборной. Плюс молодой, умелый, амбициозный Серега Пряхин. Он нынче тренером работает, иногда видимся, с удовольствием вспоминаем время, когда вместе играли. Будущая супруга Пряхина жила, кстати, в нашем доме. Правда, не я их познакомил, ребята иногда заглядывали к нам в гости. Но к такому, как я, отцу двоих маленьких детей, по вполне понятным причинам особо не находишься.

До определенного периода в «Крыльях» царила доброжелательная атмосфера. Отношения с партнерами, тренерами нормальные, даже, сказал бы, хорошие. Не знаю, что могло не нравиться. Многое, считаю, зависит от самого хоккеиста.

Именно из «Крыльев» я отправился на Олимпиаду в Калгари. Там стал двукратным олимпийским чемпионом. И почувствовал: Игорю Ефимовичу я больше не нужен. Ларчик открывался просто. Дмитриев выглядел расстроенным как раз потому, что меня «не отцепили» из состава для поездки в Канаду. Он планировал на мое место Немчинова, очень настаивал на этом, отчаянно пытался убедить Тихонова.

Виктор Васильевич, однако, позвал меня – из больницы. Понятно, Дмитриев тащил в сборную свою молодежь, я все-таки не его ученик. Огорчение наставника выбором Тихонова можно понять. Наверное, некое чувство ревности взыграло у Игоря Ефимовича, хотя, как говорят, «чужая душа – потемки». Объективно накануне Олимпиады я лидировал в споре бомбардиров советского чемпионата, и моя поездка на Игры закономерна.

Спустя время начались в клубе «перестройки», «переделки» и прочая ерунда. То я во второй команде, то в первой, то опять иду на понижение. Форменный бардак. Дело не только и не столько во мне, разумеется. Когда Игорь Ефимович заболел, этим многие пытались воспользоваться. Период, о котором я рассказываю, пришелся на девяностые. Стабильности никакой, Дмитриев, что называется, «поплыл». Вместе с Пряхиным навестил тренера в больнице, он операцию перенес.

Отчетливо видел, что «Крылья» уже настоящий дурдом, туда проникли люди, впоследствии окончательно развалившие команду, буквально разворовавшие ее до нитки. Супруга Игоря Ефимовича, претендовавшая в отсутствие мужа на рычаги управления, ничего в том не смыслила. Нас было четверо учредителей, я – один из них. Но реально помочь клубу выбраться из «болота» тоже не могли.

Время очень тяжелое. Напряжение зашкаливало, буквально витало в воздухе. Каждый день ждали очередного захвата, прихвата клубного имущества, средств и прочего. Под крышей некогда популярной в народе команды обосновались в высшей степени странные люди, процветал необузданный, дикий бизнес. Проще говоря, простор для бандитизма, разборок. Выяснилось, например, что продали пять квартир, числившихся на балансе клуба. Вероятно, одна из них причиталась моей семье, теперь по понятным причинам так и не доставшаяся…