Читать онлайн «Через всю войну». Страница 69

На Сталинградском направлении дралась и 21-я армия, тыл которой мы охраняли на Северском Донце и Осколе. Где-то был со своими войсками и полковой комиссар Богатиков. 21-я армия участвовала непосредственно в ликвидации окруженной группировки гитлеровских войск, в контрнаступлении. Именно воины этой армии совместно с 62-й армией генерала Чуйкова выбили гитлеровцев из самого Сталинграда.

После войны в руки мне попали воспоминания полковника немецкой армии Вильгельма Адама - одного из тех, кто оказался в сталинградском котле. Насколько мы стали сильнее к концу 1942 - началу 1943 года! Не без удовольствия прочитал признание о том, как наши войска громили окруженную группировку врага: "Вокруг все гремело, земля сотрясалась. Сталь градом сыпалась на "крепость Сталинград", кромсала людей и животных, разносила вдребезги укрытия, автомашины, оружие и рвала телефонные провода, - писал В. Адам. - Связь между командованием армии и штабами еще поддерживалась несколькими радиопередатчиками, уцелевшими от разрывов снарядов, мин и залпов реактивных минометов. Таков был ответ Красной Армии".

Вот как теперь обстояло дело. Не их, а наши танковые клинья взламывали оборону. Не гитлеровские, а лавины советских танков шли в наступление. Времена изменились. Стратегическая инициатива перешла к Красной Армии. Ход и исход войны был предрешен.

13 января 1943 года перешли в наступление и войска нашего Воронежского фронта с задачей разбить немецкие, итальянские и венгерские войска на Верхнем Дону, в районах Острогожска, Россоши и Воронежа. Это была так называемая Острогожско-Россошанская операция. Продвижение наших войск проходило успешно, несмотря на тяжелые погодные условия. Снег заметал дороги, но люди шли вперед, вытягивая технику, застрявшую в сугробах. В районе Белогорья и наш полк перешел Дон.

Потерявшие связь со своими штабами и спасаясь от морозов гитлеровцы забирали у жителей ближайших сел шубы, одеяла, перины, укутывались ими, стояли с поднятыми руками, кричали: "Гитлер, Муссолини капут! Русский, комендант, лагерь". Сопротивлявшиеся были зажаты в плотное кольцо наших войск и наголову разбиты. Остатки войск панически отходили, бросая технику и военное имущество.

Где-то между Валуйками и Россошью мы получили приказ: до подхода тыловых армейских органов взять под охрану брошенные противником склады продовольствия и обмундирования неподалеку от райцентра Алексеевка. Эти склады охранялись нами дня три-четыре. Потом прибыли армейские интенданты, а мы пошли дальше. Повсюду на дорогах валялась разбитая вражеская техника. По обочинам в снегу лежали трупы фашистских завоевателей.

Еще не завершилась Острогожско-Россошанская операция, как 24 января перешла в наступление ударная группировка войск Воронежского фронта во взаимодействии с левым крылом Брянского фронта в направлении Касторного. Преодолевая ожесточенное сопротивление врага, войска двух фронтов громили противника, продвигаясь к Курску и Харькову. Мы шли через те же города и села, которые оставили летом 1942 года. Где-то на подступах к местечку Короча было получено известие о том, что 2 февраля 1943 года советские войска принудили капитулировать окруженную под Сталинградом 6-ю немецкую армию. Пленен ее командующий фельдмаршал Паулюс.

На одном из привалов это сообщение было доведено до бойцов. Свое выступление политрук Гончаров закончил словами:

- Ну вот, товарищи, наступил и на нашей улице праздник!

Это была долгожданная и радостная победа всего советского народа. Это была радостная весть и для всех свободолюбивых народов мира, которым стало ясно, что отныне во всей второй мировой войне наступает крутой поворот, который приведет к неизбежному краху гитлеровской Германии и ее союзников. 5 февраля 1943 года американская газета "Нью-Йорк геральд трибюн" поместила такое сообщение: "Разгром под Сталинградом напоминает о неизбежной гибели Гитлера и его армии, которая испытала под Сталинградом самую большую катастрофу, какая когда-либо обрушивалась на германскую армию с тех пор, как существует Германия. Эпическая битва за Сталинград закончилась. Она означает, что гитлеровцы уже перевалили за вершину своего могущества и отныне начинается их падение, на которое они обречены. Доблестный подвиг русской армии будет жить в веках".

Пограничники обсуждали катастрофу немецких армий под Сталинградом с нескрываемым восторгом.

- Ну, все, - авторитетно высказался всеми уважаемый на заставе пограничник Пятунин, - теперь немцам крышка.

- Да, главное нынче не останавливаться, - поддержали его, - гнать их к самой границе без отдыха. Бить фашистских гадов без передышки.

- А ведь дойдем, братцы, и до Берлина, - добавил рядовой Дорохов, до войны строивший метро в Киеве, - ей-ей, дойдем, помяните мое слово.

- Тоже пророк, - засмеялся пограничник Вакуленко, - Америку открыл. Ясное дело - дойдем. Я про это еще в июне сорок первого загадал, как только война началась. Ну, думаю, ни в жизнь бы мне не попасть в Берлин, а теперь попаду.

Хотя и были мы в тылу

Войска Воронежского фронта, развивая стремительно наступление, 13 февраля 1943 года освободили город Обоянь, а 16 февраля - Харьков. Части 6-й армии успешно продвигались на запад. Первая застава 92-го пограничного полка находилась на самом правом фланге армейской полосы. Неожиданно мы получили распоряжение срочно прибыть на командный пункт полка в село Черкесско-Лозовая, что в десяти километрах севернее Харькова.

Трудно сказать, чем вызывалось такое приближение первой заставы к штабу. Все это время мы, как правило, находились на значительном удалении даже от командования батальона. А тут вдруг вызов в штаб полка. Известно было, в период наступления объем выполняемых нами задач увеличивался. В составе дивизий прорыва, например, начинали действовать оперативные группы полка. Они создавались для захвата документов разведывательных и контрразведывательных органов врага, личного состава разведшкол, выполнения других специальных заданий и входили в города с передовыми наступающими подразделениями. Не предстояло ли заставе стать подобной оперативной группой? Так, строя различные предположения, я шел вместе с бойцами через села и перелески теми же дорогами, по которым отходил в сентябре 1941 года.

В один из дней мы оказались в маленькой деревушке. Она мне запомнилась еще во время нашего отхода с границы. И тогда военный вихрь обошел деревню стороной, и сейчас село миновали бомбежки и артиллерийские обстрелы. Только вот новый оккупационный порядок не миновал. Около двух лет глумилась, лютовала фашистская администрация над селянами. Едва застава расположилась на привал, как бойцов тут же окружили люди. Они заглядывали солдатам в лица, словно не веря, что пришло освобождение. Стали рассказывать об угнанных в Германию, о том, как обирали их дочиста гитлеровские оккупанты. Оказалось, что все села были обложены налогами, нужно было сдать столько-то мяса, шерсти, яиц, хлеба. Налог был введен даже на кошек и собак.