Читать онлайн «Жизнь Ленина». Страница 92

После дискуссии председатель ВЦИК Свердлов предложил резолюцию, в которой Исполнительный комитет всецело одобрял действия представителей в Брест-Литовске. Резолюция была принята единогласно{356}.

18 февраля Троцкий сидел в кабинете у Ленина. Шел разговор с В. А. Карелиным, левым эсером, народным комиссаром имуществ и участником советской делегации в Брест-Литовске. Левые эсеры вошли в правительство Ленина в декабре 1917 г.; один из их руководителей был назначен наркомом земледелия, другой — наркомом юстиции. Во время начальной стадии мирных переговоров левые эсеры поддерживали Ленина. Их партия пользовалась сильной поддержкой крестьянства. Мария Спиридонова, влиятельный член ЦК партии левых эсеров, по словам Троцкого, была в первое время решительной сторонницей подписания? «Мужик не хочет войны, — говорила она, — и примет какой угодно мир». «Подпишите сейчас же мир, — говорила она мне в первый мой приезд из Бреста, — и отмените хлебную монополию»{357}. Постепенно позиция левых эсеров изменилась. Некоторое время они поддерживали промежуточную формулу Троцкого («Ни мир, ни война»), а позже отошли еще дальше от позиции Ленина и вместе с левыми коммунистами повели агитацию за революционную войну. Ленин и Троцкий обсуждали этот вопрос с Карелиным, когда секретарь вручил Ленину телеграмму. Ленин прочел телеграмму и, помрачнев, передал ее Троцкому. Они поспешили закончить разговор с Карелиным и остались одни. Телеграмма была от оставшегося в Бресте для связи советского генерала Самойло.

В телеграмме, помеченной 16 февраля, говорилось: «Сегодня, в 19.30, от генерала Гофмана мне официально объявлено, что 18 февраля в 12 час. оканчивается заключенное Российской Республикой перемирие и начинается снова состояние войны. 17 февраля утром с вверенной мне комиссией я выезжаю на Барановичи и Минск»{358}.

Это значило, что Советская Россия была уже в состоянии войны с Германией кайзера, получив уведомление о разрыве перемирия всего за два дня вперед, вместо семи, как следовало по соглашению от 15 декабря. «Значит, все-таки обманули, — сказал Ленин Троцкому. — Выгадали 5 дней… Этот зверь ничего не упускает. Теперь уж, значит, ничего не остается, как подписать старые условия, если только немцы согласятся сохранить их».

Троцкий возражал «в том смысле, что нужно дать Гофману перейти в фактическое наступление». Территориальные потери, связанные с этим, были необходимы, как утверждал Троцкий, «чтобы об этом узнали немецкий рабочий, с одной стороны, французский и английский — с другой».

Ленин резко возражал Троцкому{359}.

Через несколько минут собрался ЦК большевиков. Ленин и Зиновьев настаивали на немедленном подписании мира. Троцкий и Бухарин возражали. Ленин голосовал за возобновление мирных переговоров, Троцкий — против. Резолюция Ленина была отвергнута семью голосами против шести. На втором, вечернем заседании ЦК Троцкий сообщил о взятии Двинска немцами. Немцы наступали по широкому фронту. Теперь у Троцкого было необходимое ему доказательство немецкой агрессии. Это изменило его точку зрения. Ленин, Сталин и Свердлов требовали возобновления мирных переговоров. Урицкий, Ломов и Бухарин были против. Троцкий предложил затребовать у Германии формулировку ее требований. Был поставлен на голосование вопрос: «Следует ли немедленно обратиться к немецкому правительству с предложением немедленного заключения мира?» Это предложение было принято семью голосами (Ленин, Смилга, Сталин, Свердлов, Сокольников, Троцкий и Зиновьев) против пяти (Урицкий, Ломов, Бухарин, Иоффе, Крестинский) при 1 воздержавшемся (Стасова). Выработать текст ответа Гофману было поручено Ленину и Троцкому{360}.

Ленин набросал текст радиограммы. Троцкий внес некоторые поправки. В обращении выражался протест по поводу того, что предупреждение о прекращении перемирия было сделано всего за два дня до начала военных действий: «Совет народных комиссаров, — говорилось далее в обращении, — видит себя вынужденным, при создавшемся положении, заявить о своей готовности формально подписать мир…»{361}

Телеграмма, подписанная Лениным и Троцким, была отправлена Царскосельской радиостанцией в 8 ч. 12 мин. 19 февраля. На другой день Гофман ответил: «Радиограмма не может рассматриваться как официальный документ, так как отсутствуют подлинные подписи. Поэтому я уполномочен запросить от СНК письменного засвидетельствования радиограммы. Это свидетельство следует направить к германскому верховному командованию в Двинск»{362}. Так и было сделано.

Между тем, большевики готовились воевать. «Социалистическое отечество в опасности», — провозглашала гигантскими буквами «Правда» за 22 февраля, призывая рабочих и солдат на защиту Петрограда — «красной твердыни Мировой революции».

Ленину по-прежнему приходилось преодолевать сопротивление левых коммунистов, сторонников революционной войны. Кроме того, левые эсеры заняли непримиримую позицию по отношению к мирному договору. На заседании Совнаркома 21 февраля левые эсеры голосовали против принятия помощи от Антанты. Жозеф Нуланс, французский посол в России, телеграфировал Троцкому 21 февраля: «В вашем сопротивлении Германии вы можете рассчитывать на военное и финансовое содействие Франции». Левые эсеры подняли шум: они не хотели воевать с германским империализмом с помощью империализма французского. Заседание Совнаркома было прервано для фракционных совещаний. На следующий день Троцкий обратился к Ж. Садулю с просьбой прислать официальную ноту, повторяющую предложение Нуланса. Нота была вручена Троцкому. В тот же день вечером Троцкий доложил эту ноту на заседании ЦК большевиков. При обсуждении вопроса в ЦК Бухарин, Ломов и Урицкий высказались за принципиальную недопустимость переговоров с империалистами; Свердлов, Крестинский и Смилга, высказываясь за принципиальную допустимость использования помощи империалистов, считали практически не целесообразным брать помощь у английских и французских империалистов; Троцкий и Сокольников высказались за приобретение оружия. Ленин на заседании не присутствовал, но прислал насмешливую записку: «Прошу присоединить мой голос за взятие картошки и оружия у разбойников англо-французского империализма». Шестью голосами против пяти ЦК принял резолюцию Троцкого за принятие помощи с условием, что «при этом Российская социал-демократическая рабочая партия сохраняет полную независимость своей внешней политики, не дает капиталистическим правительствам никаких политических обязательств». Бухарин после этого подал заявление о выходе из состава ЦК. 22 февраля Совнарком тоже проголосовал за приобретение оружия и съестных припасов у «союзников»{363}.